В этой глуши одни рожане. А рожане боятся меня, как
зачумленного, будто я им что-то плохое сделал. Я даже временами
чувствую себя виноватым... изредка. Гораздо чаще это
раздражает.
Ты тоже ведь рожанин. Но ты не такой, как они. На
счастье.
Копия тайной переписки главыcеверного
рода и ученика магической школы Эдлаю для ознакомления.
Кругом была одна грязь. Бархатные поля кутались в серую дымку,
жались к речной излучине деревенские избы. Проклятый дождь, что не
думал прекращаться уже седмицу, превратил дорогу в серое
месиво.
Из-под копыт летела грязь, поскрипывала за спиной старая, плохо
смазанная повозка. Горько пахло тополиными почками и мокрой,
готовой разродиться землей. Дорога петляла к березовому перелеску,
где надрывно, безумно выла собака. Невыносимо. А ехать надо.
Арман поправил капюшон плаща, угомонив мутившуюся в душе горечь,
и ласково погладил шею начавшего волноваться Вьюнка. Молод гнедой
конь, горяч, Люк, старшой, частенько поговаривал, что излишне
горяч. Что молодой архан на «очередной бестии» шею свернет. На
счастье, опекун старшого не слушал, и конь, которого он прислал на
замену Вороному, был так же неистов и свободолюбив. От иного бы
Арман отказался. От Вьюнка, с первого взгляда покорившего
норовистым нравом, отказаться не смог.
— Мой архан! Сюда! — крикнул стоявший у дороги старшой.
Копыта коней утопали в прошлогодних листьях. Вой собаки
оборвался отчаянным визгом, и Арману стало не по себе от
зазвеневшей в ушах тишины. А тишины ведь и не было: был до этого
утонувший в вое шум капель по опавшим листьям, была песня ручья и
шелест ветра в кронах. А еще — тихий плач и едва слышные
причитания, которые бередили душу поднимающейся к горлу тоской.
Арман не хотел туда ехать, боялся, но другого выхода не видел. И
страха, спрятанного за укрывающими душу щитами, показывать было
нельзя. Он архан, он глава рода. Эдлай так часто об этом напоминал,
что Арман наконец-то поверил.
— Здесь лучше спешиться, — сказал дозорный, принимая
поводья.
Арман подчинился, оставляя Вьюнка в руках чужого мужчины. Конь
недовольно зафыркал, но сразу же успокоился, стоило похлопать его
по шее и прошептать:
— Я вернусь. Просто дождись.
— Любят тебя животные, — усмехнулся Люк.
— Это я их люблю, — ответил Арман, вслед за провожатым-дозорным
углубляясь в полный звуков и запахов лес.