Лис знал, что это неправильно, но остановиться уже не мог.
Хмель из головы вылетел так же быстро, как ее и затуманил. Рэми
наскоро оделся, вздрагивая от любого шороха, скользнул в кровать,
когда кто-то прошел по коридору, потом некоторое время лежал под
одеялом, в одежде, боясь дышать и прислушиваясь к каждому шороху.
Осмелев, он сполз с кровати, подошел к окну и осторожно скользнул
за тяжелые занавеси.
Дождь уже закончился. Свет луны, заходящей за деревья, ударял по
глазам, серебрил тонкие дорожки. Мерно покачивались ветви яблонь.
Рэми осторожно опустил задвижку, дернул на себя окно, вздрогнув от
едва слышного скрипа. В лицо дохнуло холодом и тем особым запахом
мокрой земли, что всегда появлялся по весне. А еще сладостью
цветущей у фонтана лозы и влажной свежестью, от которой кровь
вскипала в жилах.
Где-то внизу покачивались кусты роз, что так красиво цвели
летом, а теперь казались далекими и колючими. Рэми шумно втянул в
себя воздух. Высоко. Страшно. Но не отступать же? А по дому
незамеченным не проскользнешь: вездесущие дозорные и слуги не
выпустят.
Заметив в паре шагов от окна волну дикого винограда, волчонок
несмело скользнул на узкий карниз и, стараясь не смотреть на
разбухшую внизу темноту, опираясь спиной о стену, мелкими шажочками
начал карабкаться вправо, к спускающемуся с крыши покрывалу лозы.
Нащупав пальцами первую шершавую плеть, он осторожно потянул ее
вниз. Поддается — плохо, не выдержит. Выбрал ветку пожестче и
потолще, вновь дернул. Вроде, гораздо лучше. Зажмурившись,
взмолившись богам о пощаде, он схватился за выбранную плеть, и,
оттолкнувшись от стены, перевернулся в воздухе. Пальцы второй руки
судорожно вцепились в лозу, редко связанное покрывало винограда
дрогнуло, рискуя порваться, ноги сами нашли опору, сердце глухо
ударило в гортань. Раз, два.
Рэми боялся дышать. Двинуться боялся. Потом, очнувшись, начал
медленно спускаться. Виноград поскрипывал, пальцы быстро содрались
в кровь, плечи болели как сумасшедшие, перед глазами плыло. Когда
Рэми добрался до окна первого этажа, что-то наверху хрустнуло,
виноград поддался под ладонями. Поняв, что летит, волчонок с ужасом
зажмурился. Очнулся он уже на земле, исцарапанный розовым кустом,
накрытый содранной со стены виноградной лозой, но, на диво, живой.
Только бок болел, но не настолько сильно, чтобы Рэми не мог
встать.