Так почему Аши чувствует себя виноватым? Почему едва
сдерживается, чтобы не отбить веером летящую по лесу волну
поиска?
Лошадь выбежала на небольшую, окруженную дубами поляну. Аши
разглядел среди листвы темную ткань палатки, пару лошадей, щипавших
пока еще чахлую зеленую травку и выбежавшую навстречу Сеену
светловолосую девочку лет восьми. Плохо. То, что Сеен во все это
ввязал свою семью — плохо. И то, что жена его тоже знала слишком
много — плохо. Впрочем, Аши до этого дела нет. Аши есть дело только
до одной судьбы — до судьбы его носителя.
Здесь, на поляне, было так тихо и спокойно. Цвела у тропинки
сон-трава, золотом рассыпались по пригорку цветы мать-и-мачехи.
Тихонько пел невдалеке ручей, а из леса — Аши вздрогнул — мягко
вылетела и нагнала их волна поиска.
— Заждалась, малышка? — спросил Сеен, обнимая девочку. — Я тебе
сувенир привез от дяди.
Он что-то повесил на шею девочки, Аши уже не видел и не смотрел
что. Осторожно опустив носителя на мягкий ковер из прошлогодних
листьев, он прислушался к раздающемуся вдалеке лошадиному топоту.
Вновь начала беспокоиться кобыла Сеена, подхватили ее страх и
остальные лошади, женщина, стоявшая у палатки, тревожно посмотрела
в сторону леса.
Аши вышел на поляну, борясь с жгучим желанием вмешаться. Он не
был виноват в беде Сеена, он чувствовал, как напрягались нити жизни
всех троих, как расправлял над поляной крылья бог смерти. Дядя.
«Что ты здесь делаешь, Аши? Пришел помешать?»
«Нет, лишь увериться», — задумчиво ответил Аши.
Разбойники вылетели из леса бесшумно и неожиданно. Мелькнул в
лучах солнца меч, запела стрела, и Сеен упал на колени, выплевывая
из легких кровь. Бог махнул рукой, напрягая до предела и без того
слабую нить жизни, и Аши чуть было не вывернуло наизнанку от давно
забытого вкуса насильственной смерти. Он все же целитель... пусть и
целитель судеб. Он не любит убивать, хотя временами и убивает.
Жене Сеена повезло не так сильно. Раньше, чем свет погас в
глазах мужа, ее со смехом бросили на мох поляны и задрали на ней
юбки:
— Помоги... — услышал Сеен за спиной то ли стон, то ли
шепот.
Обернувшись, он поймал на себе тускнеющий взгляд Сеена и понял,
что дрожит. Проклятие! Он и забыл, что умирающие видят больше, чем
обычные люди, больше, чем даже маг, выехавший на поляну.