— Уходите отсюда. Вам нельзя здесь
оставаться. Вас схватят. Кто-нибудь уже наверняка вызвал стражу.
Уезжайте и спрячьтесь в лесу, а от эйхо и телеги избавьтесь, иначе
вас найдут по следам. Скорее.
— Что случилось, чумная моя, почему
нам нельзя здесь оставаться? — спросил Олаф. — Объясни толком.
— Я не могу… — женщина заозиралась по
сторонам. — Если кто-нибудь увидит, что я с вами разговариваю, меня
накажут. Уезжайте. Ни в коем случае не оставайтесь на ночлег.
— Хорошо, тогда езжайте с нами,
расскажете всё по пути, — предложил я.
— Не могу, у меня дети, — после этих
слов женщина убежала, и я даже не успел спросить, почему бы ей не
уехать отсюда вместе с детьми.
Что-то мне подсказывало, что женщину
следует послушать. Я отправил Марона на поиски Терна и сказал ему,
чтобы они догнали нас. Тем временем мы с Олафом отправились на
восток.
— Олаф?
— Не спрашивай меня. Я сам не
понимаю, что здесь происходит. А происходит что-то странное. Но
думаю, что ты правильно сделал, что решил уехать отсюда. И эйхо
тоже стоит бросить, как посоветовала та женщина. Ну что за
проклятье! Как связался с вами, так беды сыплются на меня, будто
проливной дождь с неба.
— Жаль бросать зверей, последние
деньги на них потратили, — запричитал я, сам уподобившись
ворчливому старику.
Через несколько минут нас догнали
запыхавшиеся Марон и Терн.
— Доедем до леса и там бросим
повозку. Одного эйхо отпустим, а одного забьём на мясо. Заберём с
собой, сколько сможем.
Когда оказались в лесу, то поступили
так, как и задумали. Одно животное распрягли. Однако оно не
уходило, не желая покидать своего напарника. Ровно до тех пор, пока
Терн топором не прорубил череп одному их них. Только тогда
уцелевший эйхо с диким криком скрылся среди деревьев. Бедолага
теперь будет бояться подходить к людям. От второго мы отрубили
крупные куски и сложили их в мешки. Забрали с телеги пару мешков
крупы и самое необходимое, сошли с дороги и отправились в лес.
В этот момент Олаф решил в очередной
раз испортить мне настроение своим ворчанием:
— Саян, скажи мне, почему мы
избавились от наших животных и ушли с дороги, что ты задумал?
— Ну… Та женщина, она ведь сказала
так сделать…
— Что? То есть ты просто послушал ту
сумасшедшую?
— Мне она не показалась
сумасшедшей.
— Вот идиот! Да у неё наверняка крыша
от голода поехала! — переходя на крик произнёс Олаф.