Яд охотника-мантулис, хоть и с опозданием, все-таки
сделал свое дело. Вот движения зверя замедлились, гибкие хваталы
медленно опустились на спину, обвиснув по бокам, словно высохшая
трава. А сам он, покачиваясь от внезапно охватившей слабости,
подломил лапы и грузно опустил могучее, но уже беззащитное тело на
брюхо.
Собравшись с силами, покалеченный мантулис с натугой,
рывками, помогая уцелевшими лапами и хвостом, выдрал себя из-под
туши ррырга, кое-как поднялся с земли. Жилистое тело охотника
наполовину перемазалось в грязи, передняя лапа, сломанная в плече,
висела плетью, морда была кровью, сочившейся из многочисленных
царапин. Впрочем, и грязь, и кровь, не задерживаясь, уже
скатывались по морщинистой, маслянистой коже на почву. Мантулис с
натужным шипением втянул воздух через ноздри и заковылял к кахью, с
которого так неудачно спрыгнул. Его движения утратили ту живость, с
которой он начинал схватку. Зато в его душе все пело…
Куэнкэй-Ну и на этот раз сумел сдержать свое сознание
в кулаке, хотя чужака можно было прикончить без проблем, и
охотник изнывал от нетерпения, зная, что сможет это сделать. Но
молодой куарай вовремя додумался, что последует дальше, и у него
появились новые соображения, как использовать ситуацию с еще
большей выгодой для себя.
Израненный и утомленный, мантулис, тем не менее,
снова забрался на семенное дерево, следуя правилу ритуала. Повиснув
на трех уцелевших лапах на толстой горизонтальной ветке, он
мысленно запел рэкку – песню продолжения рода, взывая к
самке из своего гнезда. Изливая торжество своей победы, охотник пел
громко и самозабвенно.
Да, чужак оказался удачлив. Но упиваясь своей
победой, он окончательно потерял осторожность. Выждав необходимое
время, достаточное, чтобы зов достиг чужого гнезда,
Куэнкэй-Ну подкрался ближе, по-прежнему удерживая свой разум в
кулаке. Мантулис все же сумел его учуять по запаху, но в
самый последний момент, и спасти себя уже не смог – хвостовое жало
охотника-куарай с громким стуком вошло в одну из его боковых
глазных впадин, безжалостно пронзив мозг. Смерть наступила
мгновенно. Так и не расцепив мертвую хватку костяных пальцев,
мантулис на вытянутых лапах безжизненно закачался на
дереве.
Куэнкэй-Ну спустился в овраг и в несколько прыжков
обогнул большое тело ррырга, исполняя ритуальный танец. Его
переполнял восторг – добыча досталась ему. Ему! У него все
получилось. Он мудр и прозорлив, как вождь! И тем обиднее было
вспоминать о наказании сейчас.