— Учитель, это я, Рей… — пробормотал я, изо всех сил пытаясь
понять, куда ставить поднос. — Ирман ушел в управу, а я вам отвар
принес… И булки с медом…
— В управу… — эхом повторил Осиор, глядя сквозь меня, — Рей… Да,
хорошо. Булку? Не хочу, унеси…
— Учитель! Ирман всегда приносит вам отвар! Куда его
поставить?
Наконец-то мой учитель смог сфокусировать взгляд на одной точке,
а на его лице мелькнуло узнавание. Рей, его ученик.
— А, Рей… Поставь вот тут…
Осиор посмотрел на столик, на котором уже стояло несколько чашек
и какие-то пустые пузырьки, и вдруг смел все со стола одним
движением. По комнате прокатился звон битого стекла и керамики, а я
же только пытался понять, что случилось с моим учителем. И почему
он одурманивает себя желтоцветом и бычьим цветком.
— Давай сюда, ставь. И да, булку я тоже съем, спасибо, —
неискренне, механически сказал маг.
Я, стараясь не раздавить битое стекло в крошку, поставил поднос
на освободившийся столик и быстро налил горячий отвар в
приготовленную чашку, после чего протянул питье учителю. Осиор
принял сосуд из моих рук, постоял, глядя куда-то в пустоту, а
потом, не сделав и глотка, рухнул на кучу тряпок, которыми было
завалено кресло.
— Учитель… Может я открою окно? Тут совсем нет воздуха… —
сдерживая кашель, сказал я.
— Не надо, не трогай. Это помогает от боли, — остановил меня
Осиор.
Слова мага звучали резко, даже с небольшой угрозой.
Маг сделал небольшой глоток из чашки, поморщился и, отставив
питье в сторону, стал шарить по карманам мантии.
— Вот, — сказал маг, протягивая мне небольшой кусочек
желто-коричневой, липкой грязи, что и была пыльцой желтоцвета, —
положи в чаши. По чуть-чуть, немного. Главное, чтобы дым расходился
равномерно…
Не смея ослушаться, я, едва не глотая слезы от страха за
учителя, стал раскладывать отраву по чашам.
Сколько он так сидит? С самой дуэли? Полторы декады? Или прошло
больше? Я откровенно потерял счет дням, но скоро праздник урожая —
начало осени, так что довольно давно. Желтоцвет убивает волю, это
известно доподлинно. Рабыни в публичных домах, где широко
используется этот заморский дурман, уже через год работы становятся
ни на что негодны, просто тени людей, что послушно выполняют
приказы.
— Спокойнее, Рей, я в своем уме, — тихо, едва шевеля сухими
губами, сказал Осиор, — просто так надо. Это моя цена.