Дэймос шел, жадно вдыхая, с
удовольствием смотрел по сторонам.
Задержал взгляд на компании парней,
играющих на открытой площадке под деревьями. Они перекидывали друг
другу волан с перьями, касаясь его только коленями и боковой
поверхностью стопы. Были заняты игрой, поэтому не обратили на
одинокого позднего прохожего внимания. Феликс помнил, что и сам
часто после школы… или вместо школы проводил время именно так.
В длинных крытых галереях, ведущих к
храму, сидели группы немолодых бэйцзинцев. Разбившись по пять-шесть
человек, под музыку дешевых радио-проигрывателей, они увлеченно
играли в шашки. Бодрые марши сменялись мелодичным женским пением, и
снова заглушались маршами. Удары костяных фишек по доскам
сопровождались довольным смехом и радостными возгласами.
У выхода из парка старик в
канареечно-желтом спортивном костюме занимался гимнастикой. Его
движения были плавными и текучими как вода. Но можно не
сомневаться, что один удар сухой и жесткой ладони с выступающими
венами может переломить доску… или сломать чью-нибудь шею. Феликсу
доводилось наблюдать подобное.
Среди высоких идентичных бетонных
домов он свернул — и оказался на узкой улочке, плотно застроенной
лавками и магазинчиками, чайными и ресторанами. Над головой
закачались алые бумажные фонарики, прилавки манили десятком
разновидностей спелых манго, грудами кокосовых орехов и маленькими
красными помидорами, продаваемыми как деликатес. Тут же стояли
поделки из дерева и металла. Бумажные веера, напоминающие
разноцветных бабочек, колыхались на ветру и шелестели. В широких
железных чашах с треском раскалывались жареные каштаны.
Людей было много. Они двигались,
словно в медлительном речном потоке: останавливаясь возле чайных
магазинов, плавно обтекая лотки с фруктами и прилавки, где в
скудном электрическом освещении щетинились деревянные шпажки с
нанизанными печеными тараканами и скорпионами.
Феликс открыл дверь магазинчика,
ничем не выделяющегося из ряда таких же заведений, вежливо
улыбнулся продавцу, поднявшему голову на звяканье дверного
колокольчика, и учтиво поклонился, сказав по-бэйцзински:
— Я к госпоже Ли.
Внутри было тихо и пусто. На длинных
полках из светлого дерева, занимающих все стены, стояли наполненные
стеклянные колбы. Феликс узнал желтоватые корни женьшеня,
слюдянисто-белые сушеные ласточкины гнезда, щупальца каракатиц…
Здесь же торчали пучки трав и были насыпаны горсти цветочных
лепестков. В центре помещения на столе возлежал гриб чага,
потрясающий своими размерами.