Феликс, не раздеваясь и не снимая
обуви, рухнул на кровать, вытащил из кармана плоскую коробочку,
достал два белых шарика и проглотил, не чувствуя вкуса. Легче не
становилось, но появилась хотя бы надежда на облегчение.
— Голова болит? — сочувственно спросил его все тот же неугомонный
лучник — теперь сосед по номеру на время пребывания в
Бэйцзине. — У меня есть хорошие таблетки, хочешь дам? Или сладкого
чаю — выпьешь? Мне помогает…
Дэймос пробормотал нечто
неразборчивое, а потом, прежде чем непрошеный помощник помчался за
чаем, вытащил из второго кармана брелок, снятый, пока тот вис на
его сидении. И закрыл глаза.
Воздействие было легким, едва
уловимым.
Но когда танатос очнулся, его сосед
уже мирно посапывал в своей постели.
«Всего лишь устал после долгого
переезда. Захотел отдохнуть», — насмешливо подумал Феликс и
поднялся с кровати.
Он бесшумно вышел из номера, прикрыв
за собой дверь, спустился по лестнице и, мимо пустой стойки
администратора гостиницы, выскользнул на улицу.
Шквал смутно знакомых запахов
обрушился на него. Все они будоражили и вызвали желание целиком
погрузиться в этот город, что Феликс и сделал, помня дорогу до
нужного места наизусть.
Над Бэйцзином ползли тяжелые, низкие,
серые тучи, готовые пролиться холодным дождем.
Город окутывала легкая дымка смога.
Глаза немного пощипывало, словно от долгой бессонницы. В воздухе
будто плавала мелкая пыль. Привычное ощущение.
Выброс с заводов. Тех самых, о
которых говорил диктор. Заточенных на дешевое производство и не
обремененных дорогостоящими и сложными очистными сооружениями. Но
это ерунда, снесет ветром в океан рано или поздно. А вот заражение
почвы и земли гораздо серьезнее.
Феликс вспомнил, что отец… настоящий
отец, а не тот, придуманный Нестором благополучный житель Полиса,
постоянно говорил об этом на своих университетских собраниях. И
даже печатал статьи о загрязнении окружающей среды, о грядущей
экологической катастрофе, об ответственности перед потомками. Надо
ли говорить, что работы он лишился быстро. Сначала работы, а потом
и… всего остального.
Дома отступили, вдоль дороги
потянулась высокая решетка парка. За ней ярко светились круглые
фонари.
Когда показались широко распахнутые
ворота, Феликс направился к ним, решив сократить дорогу.
Воздух здесь был гораздо чище.
Высокие деревья, переплетаясь кронами над головой, бросали глубокие
тени на дорожки, проложенные под ними прямыми стрелами. Те уводили
в разные стороны. К череде озер, соединенных изогнутыми мостиками.
Пруду, над которым покачивались жесткие темно-зеленые листья
лотосов. Храму с «драконьей» крышей. Садам, где цвели поздние
астры...