-После того, как вы меня застрелили, - Распутин ткнул в кровавое
пятно на рубахе, - имею право. Ну так как, Oswald Theodore Rayner,
1888 года рождения, завербованный британской секретной службой SIS
в 1912 году. Будем рассказывать присутствующим про приказ о моей
ликвидации, полученный вами лично от лорда Бьюкенена?
-Вы хорошо осведомлены, - процедил сквозь зубы Райнер,
отворачиваясь.
-Ещё лучше, чем вы думаете! Я могу даже рассказать про служебную
переписку ваших начальников – Джона Скейла и Стивена Эллея, где они
информируют Бьюкенена о переговорах Протопопова и представителей
кайзера в Швеции, обсуждают варианты, как не допустить сепаратный
мир России с Германией. Распутин - это ведь не главная мишень,
да?
-Я вам ничего не скажу, а вы ничего не докажете! - выпалил
Райнер.
-Владимир Митрофанович, что вы трясете головой? Что-то сказать
хотите? Одну секунду, - нежно проворковал Григорий, вынимая
кляп.
-Исчадие ада, - выдохнул Пуришкевич. - Даже пули тебя не
берут!
-Да, тяжелый случай, - вздохнул Григорий. - А я думал, что вам
интересен мой рассказ, фактически подтвержденный неистовым
Освальдом… Какой же вы упёртый тугодум! Глядя на вас, я начинаю
думать, что в некоторые головы мысли приходят лишь для того, чтобы
умереть. Простите, но каких-то специальных доказательств у меня
нет...
Идея, сверкнувшая в самом дальнем закоулке сознания, неожиданно
обрела зримые очертания.
-А впрочем, почему бы не попробовать, - пробормотал Распутин,
складывая пасьянс из возможных ходов и удивляясь собственной
наглости. Вскинул голову. Прислушался. - О! Этот треск говорит о
приближении чудной великокняжеской сноповязалки Дмитрия Павловича,
а хозяин прохлаждается в обмороке! Придётся встречать
самостоятельно.
В бесшумной ночи спящего города звук работающего автомобиля, не
отягощённого средствами шумоподавления, привычными для ХХI века,
слышался за несколько кварталов как нечто среднее между ледоходом
на реке и стрельбой из пулемёта длинными очередями. Выглянув из
боковой двери, ведущей во двор прямо из полуподвала, Распутин
увидел сравнительно низкую двухметровую ограду, заваленную
сугробами. Единственное свободное от снега место - распахнутые
настежь ворота, прикрепленные к массивным, метр на метр, воротным
тумбам. Стало быть, въедут внутрь. Ну правильно - тело забирать.
Где же встречать дорогих гостей? Тарахтит уже близко, за поворотом.
В несколько прыжков одолев расстояние до ограды, отчего опять
заныла только успокоившаяся грудь, Григорий примостился за воротным
столбом, молясь, чтобы авто не было оборудовано зеркалами заднего
вида.