С
противоположной стороны дороги доносился дикий шум. На тротуаре,
там, где несколько секунд назад, стояла дочка с коляской, нелепо
свесившись одним колесом на проезжую часть, разлапилась помятая
аудюшка с открытым капотом. Вокруг нее суетились люди и слышались
призывы срочно вызывать скорую. Ни дочки, ни внука среди стоящих на
тротуаре не было, и воображение Распутина безжалостно дорисовало
картинку произошедшего.
В
разбитом спорткаре что-то шипело и потрескивало. Над капотом вился
сизый дымок, а к запаху перегретого двигателя добавился резкий
бензиновый. Повернувшись, полковник рывком дернул водительскую
дверь. Послушно подавшись, она на удивление легко открылась и
поползла вверх, обнажая салон, заснеженный содержимым разорванных
подушек безопасности правой, пассажирской, стороны. На водительском
сиденье, разметав длинные волосы, полулежала совсем молодая
девчонка не старше двадцати пяти лет с безумными глазами. Она
подняла голову, взглянула на полковника расширенными зрачками и
глупо улыбнулась, нечаянно икнув. Пытаясь освободиться от мешающей
подушки безопасности, владелица автомашины нараспев
изрекла:
-Позвоните моему папе - генералу
Бамбуровскому. Он всё чики-пуки уладит, а вас, - ее улыбка стала
ещё шире, - обязательно наградят, если поторопитесь…
Услышанная фамилия, вся фраза произнесенная
таким небрежно-вальяжным тоном, каким обычно отдают приказы
швейцару, произвела эффект разорвавшейся гранаты. Перед глазами
Распутина стремительно опустилась красная пелена, а грудь сжалась
стальным обручем. Взявшись двумя руками за поднявшуюся дверь,
Григорий с силой захлопнул её и прошипел, ловя ноздрями холодный
воздух:
-Да гори ты в аду, отродье бамбуковское!
Больше ничего он сделать не успел - ни
повернуться, ни отскочить в сторону. Вытекающий из порванных трубок
бензин добрался до искрящейся электропроводки и негромко ахнул,
разбивая взрывной волной стекла и заполняя огнем все пространство
салона. Распутин почувствовал, как ноги отрываются от земли и он
вместе с врезавшимся в него огненным облаком взвивается, но не
падает, а продолжает подниматься все выше и выше.
Он
летел вверх, а следом за ним - дикий крик горящего человека, и две
мысли, боровшиеся между собой - удивление, что быстро и буквально
исполнилось его желание, и досада, что все так нелепо и страшно
обернулось.