-Замолаживает… - коротко прокомментировал погоду Непенин,
взглянув через плечо на Распутина. - Тоже не спится?
-Глаз не сомкнул, - честно признался Григорий, пристраиваясь
рядом на тесном балкончике надстройки.
-Не мудрено. Вы говорили о страшных вещах, было бы странно после
этого спать спокойно.
Распутин пожал плечами. Он не рассказал и сотой доли
действительно страшных событий, разворачивающихся нынче и грозящих
в скором времени заполонить империю, поэтому не считал нужным
отнекиваться или стращать моряка словами “то ли еще будет!”.
Несколько минут стояли молча, вдыхая неповторимую смесь свежего
морозного воздуха и угольной гари, лениво переливающейся через
трубу и стелющейся по льду в сторону Финского залива.
-Я просто считал нужным предупредить, - тихо, почти про себя,
проговорил Распутин, зябко кутаясь в шубу и чувствуя странную
школярскую неловкость. Он словно решал задачку, заранее подглядев
ответ и намереваясь щегольнуть нечестно приобретёнными
знаниями.
-С чего бы это? - Непенин встал вполоборота, отстранившись и
пристально глядя в глаза Григорию. - С каких пор вас стали занимать
проблемы моряков и солдат, не влияющих на ваше положение при дворе,
на ваше материальное благополучие? Вы же, Григорий Ефимович, если
мне не изменяет память, за всю войну ни разу не соизволили
появиться ни в одном госпитале, ни одну душу покалеченную не
утешили.
Слова адмирала резанули Григория автогеном, задев как доктора и
как солдата, валявшегося по госпиталям в другой жизни. “Точно, -
изумился про себя Распутин, судорожно перебирая биографию и не
находя в ней ни единого случая посещения старцем больных и раненых,
- и это в воюющей стране! Какой же ты засранец, “святой Гриша”! Вот
ведь испанский стыд! И как выходить из положения…”
-Да, я слабый, снедаемый страстями, грешный человек, - произнёс
Григорий осторожно, взвешивая каждое слово, - у меня есть свои
скелеты в шкафу и тараканы в голове. Я совершал поступки, за
которые мне мучительно стыдно. Этот стыд останется со мной
навсегда, как бы я ни каялся. Вполне возможно, я и сейчас поступаю
неправильно. Кто это знает? Вот Вы, Адриан Иванович, готовы взять
на себя роль судьи, чтобы взвесить все варианты и выбрать из них
единственно правильный? Готовы взять на себя смелость сказать
“делай так, а не иначе!” и тогда всё будет, как надо, и все
довольны?