Ее доставили в изолятор временного содержания, закрыли в камере, которую за два дня обитания в ней она привела в более-менее сносный вид. И цветочки на столике появились, спасибо маме, и чистое белье – это заслуга отца, который дал ей немного денег, чтобы подмаслить надсмотрщиков. Под нарами стояла сумка с вещами и сладостями, которые хоть как-то разбавляли горечь ее существования.
После отбоя она легла спать, простыней закрывшись от круглосуточно горящей лампочки. Так называемое дежурное освещение раздражало Евгению и вместе с тем служило ей иллюзорной, но все же защитой от похабников с погонами на плечах. Наступала третья ночь в заключении, и девушка хотела надеяться, что и она пройдет так же спокойно, как и предыдущая.
Она уже засыпала, когда лампочка погасла. Возможно, она просто перегорела, но девушка о том даже не подумала. Евгения вскочила с нар как ошпаренная, схватила со стола ложку, как будто это был нож, которым она могла защититься от насильников.
Дверь открылась, в камеру зашел мужчина.
– Не подходи! Убью!
– Жень! Это я! – услышала она знакомый голос.
– Никита?! – радостно воскликнула она.
– Я... Можно к тебе?
– Ну конечно!
И в тот же миг за ним захлопнулась дверь, и почти сразу же зажглась лампочка. Она увидела Никиту. В белой футболке, в джинсах, спортивный, подтянутый. Может, и не самый красивый, но, казалось, не было на свете желаннее мужчины, чем он. Или нет, вообще не было на свете желанных мужчин, кроме него...
– Как ты здесь оказался?
– Хочешь, скажу тебе, что я, как великий Гуддини, могу свободно перемещаться из камеры в камеру?
– Можешь сказать все что угодно, я всему поверю, – улыбнулась она.
– А в то, что я здесь рядом сижу, тоже поверишь?
– Я как-то не подумала, – нахмурив брови, с чувством вины сказала Евгения.
Она же знала, что Никита арестован, как и она. И сидеть он мог в одном с ней изоляторе. Но у нее даже мысли не возникло, что Никита где-то рядом. И все потому, что не до него было, о себе, любимой, только и думала.
– А я подумал... Мне Катька сказала, что тебя тоже взяли. А тут еще сказали, что к нам в изолятор самую красивую девушку на свете посадили. Ну, и я подумал, что если самая красивая, то это ты... Договорился с надзирателем, сказал, что мы с тобой жених и невеста, ну, и на лапу дал, само собой – без этого ему на все наплевать, даже на то, что мы муж и жена...