С опозданием на добрую четверть часа
позвали наконец к завтраку.
Неведомый хозяин замка продолжал
издеваться над гостями. В огромном трапезном зале разделение на
аристократов и неименитых соблюдалось. Аристократы садились за
столики на возвышении, прочие ели с длинных столов внизу. Пока
аристократия степенно выискивала свои места по визитным карточкам,
положенным на стулья, нетитулованные в давке и сутолоке захватывали
неперсонифицированные места поближе к ним.
Кастер, чтобы никому не мешать,
минуту постоял в сторонке, пока его не окликнула издали Прекрасная
Герцогиня:
― Господин Тенедос, какое совпадение,
вы сидите рядом со мной!
Неизвестно, какие там порядки были у
нетитулованных, однако среди аристократов те пары, которые
оказывались вместе за столом, потом вместе же проходили Огненный
обряд, и Кастер, подойдя к своему месту, прежде всего поцеловал
ручку Прекрасной Герцогини и издали поклонился поглядывающему в их
сторону герцогу.
― Забавно, не правда ли? ― герцогиня
была оживлена и с детской непосредственностью оглядывала зал. ―
Напоминает игру в третьего лишнего. Ну, когда стульев меньше, чем
играющих.
― Если я не ошибаюсь, здесь наоборот,
― ответил Кастер, садясь. ― Стульев все-таки больше.
― Так ведь все стремятся сесть
поближе к нам, как будто это дает какие-то преимущества.
Озабоченный какими-то своими
проблемами лакей подкатил к их столику тележку, небрежно швырнул на
стол два серебряных судка и, не изменив скорбного выражения лица,
потащился дальше.
― Что мы сегодня едим? ― юная дама
заглянула под крышку. ― По-моему, это какое-то ваше национальное
северное блюдо?
Кастер глянул в свой судок и
кашлянул. Давненько он не едал эдакой дряни. Издевательства
продолжались.
― Это овсянка, мадам, ― со вздохом
проговорил Кастер. Он налил в белесую массу сливок из молочника,
посыпал сахаром, потом, помешав и, с отвращением попробовав,
посолил.
― Вы уверены, что это съедобно? ―
спросила герцогиня, с опаской глядя на него и повторяя его
действия.
― Живы мы, по крайней мере,
останемся, ― поспешил успокоить ее Кастер.
Герцогиню, впрочем, это, кажется, не
очень беспокоило. Она развлекалась тем, что, оглядывая остальных,
наблюдала за их реакцией, и казалось, ситуация доставляет ей скорее
удовольствие. Неудобства Арафы, похоже, воспринимались ей как
маленькое забавное приключение, которое она охотно комментировала
шепотом в самое Кастерово ухо. Тот остроумно ей отвечал, чувствуя
затылком тяжелеющий с каждой секундой взгляд герцога, который
оценивал ситуацию, видимо, несколько иначе. «Да, ― подумал Кастер,
― овсянка не способствует возбуждению добрых чувств по отношению к
более молодому дальнему родственнику, любезничающему с
легкомысленной супругой».