Освещает комнату не лампа, а свечной
огарок, украденный в коридоре бельэтажа, где живут более зажиточные
постояльцы; хозяин гостиницы уже третий день не дает свечей, а
требует оплатить счет.
И платье на девушке не
муслин-де-леновое, а бумажного сукна; и занимается она не изящным
рукоделием, а ― о грубая проза! ― штопкой чулок. Чулки просто горят
на ногах, день походишь ― дырка. А башмаки на что похожи?! Подошвы
скоро веревочками привязывать придется!
Наора штопает да оглядывается на
свечку: вот-вот погаснет фитилек, быстрее надо работать, а то
придется завтра в недоштопанном чулке ходить. Господи, да что за
обычаи в этом краю, настоящий медвежий угол: как стемнеет, все по
домам разбегаются, спектакли приходится начинать чуть не в полдень,
чтобы к закату закончить. И день проходит как-то бестолково: утром,
если удастся взять денег у антрепренера, надо бежать на рынок,
чтобы успеть купить что-нибудь поесть, потом в театр, а там вечная
суматоха, – и вдруг наступает длинный тоскливый вечер, и заняться
нечем, потому что свечей купить не на что и надо сидеть в потемках
и рано ложиться спать.
Отцу хорошо, он пошел в пивную; ну и
что, что денег нет ― всегда найдется какой-нибудь бездельник,
который будет ставить пинту за пинтой в обмен на несколько
высокопарных монологов из модной пьесы или парочку пошлых
театральных сплетен. А вот порядочной девушке в пивной не место.
Сейчас свечечка догорит ― и куда деваться? В другой день можно было
бы пойти к Аргентам. Но Теона три дня назад вдребезги разругалась с
мужем, мигом подцепила себе богатенького любовника и благоденствует
теперь в уютном домике у городской заставы.
Одно и остается ― забраться в
спальный шкаф и подремывать там, предаваясь мечтам о больших ролях,
об успехе, о бенефисах и славе на всю Империю. Да-да, мечты сладкая
пища: помечтаешь, так ― и об ужине забудешь. Да и стоит ли ужин
того, чтобы выбираться ради него из теплого шкафа? Кусок
получерствого пирога и кружка еле теплого чая…
Все же Наора поела, запила невкусный
пирог чаем. По ее расчетам было уже поздно ― в коридоре не слышно
шагов и голосов, постояльцы угомонились, не зовут больше слуг, не
требуют в номера вина, свечей, угля для каминов. Все укладываются
спать, а кое-кто уже посапывает.
Подумав так, Наора накинула на голову
и плечи просторную шаль и собралась выйти; самое время прокрасться
вниз и попробовать украсть в коридоре бельэтажа свечку; может, там
еще не все догорели.