От розысков меня отвлекло
прикосновение к руке. Рина с улыбкой указала наружу, приглашая на
что-то взглянуть с её стороны.
- Katso, aktiivinen tulivuori![1]
Не понял, но, судя по выражению ее
лица, она хотела показать мне что-то интересное. Улыбнувшись
девочке, я слегка подался вперёд и посмотрел в иллюминатор с её
стороны. Сначала увидел все те же зеленые горы и холмы, а затем
ближе к горизонту, уже скалы и белые ледники Кавказского хребта. А
дальше… Это что, Эльбрус?! Что с ним произошло?!
Высочайшая вершина Европы, гордость
моей родины, объект паломничества сотен тысяч туристов,
спортсменов, сноубордистов, лыжников и альпинистов, наш «Седой
великан» превратился в изломанный изуродованный обломок. Двуглавой
вершины больше не было. Похоже, что сейчас там самый настоящий
вулканический кратер. Не ровный, а весь изломанный, с острыми
рваными краями. Даже отсюда были видны огромные обломки, лежащие на
его склонах. Над кратером клубилось облако белого пара. Только
общие очертания и знание местности позволили мне определить, что
это точно был наш «Ошхамахо» – «Гора счастья» с адыгского. Неужели
он все-таки рванул?! Он же вроде давно и надежно спящим считался!
Хотя раз в несколько лет колебания земной коры в три балла
умудрялся выдавать. Это ж какие тут землетрясения были, когда он
извергался?! Неудивительно, что от сёл вблизи гор ничего не
осталось! Тут же от Каспия до Черного моря все ходуном должно было
ходить! Сколько же людей должно было погибнуть?!!
- К-капитан, это же Эльбрус? –
обратился я Александру, не отрывая взгляда от окна. – Он же
неактивный б-был! Когда он п-проснулся?
Вместо капитана, я услышал в наушнике
голос лейтенанта.
- Ага, проснулся! – хохотнул
здоровяк. – Разбудили его, тактической боеголовкой! Правда, сейчас
уже неясно, специально или промахнулись. Говорят, тут тогда ТАКОЕ
творилось! Здесь недалеко один разлом есть, если близко
подойти…
Что за такой разлом, лейтенант не
договорил. Его голос в наушниках как-то резко пропал. Я повернул
голову в сторону кабины. Там, накрыв рукой микрофон, что-то
выговаривал лейтенанту его командир.
- … же явно местный… близкие… а тебе
смешно… – то появлялся, то затухал в наушниках приглушенный голос
Александра. – … него, может, родные тут жили… Думать иногда…
Под конец своей очень эмоциональной
речи, капитан, глядя на Игнара, постучал себя костяшками по лбу.
Затем он обернулся ко мне и, перехватив мой взгляд, видимо, понял,
что я что-то услышал. Досадливо поморщившись, он отвернулся.