— Почему ты вытряхиваешь из меня всю душу даже тогда, когда я делаю всё, чтобы тебя не было в моих мыслях? — Герману не нужен был ответ. Скорей, он просто обозначил то, что ломало его изнутри.
— Твоя главная проблема в том, что ты не умеешь выражать свои чувства, если они у тебя, конечно же, есть. А вот боль… С ней у тебя всё в порядке, — я осмелилась поднять голову и встретиться в зеркале со взглядом Германа. — Хочешь, испытывай меня дальше. Мне всё равно, — я схватила кисти и повернулась. — Хочешь, раскладывай ее хоть каждую ночь. Не давайте мне своими криками спать. Тешь себя мыслью, что меня это задевает. Но вот только мой рисунок всё еще у тебя. В этом-то и заключается вся ирония.
Я обошла Германа и покинула пределы ванной комнаты. Этой ночью я спала совершенно спокойно, хотя была уверена, что муж обязательно устроит какую-нибудь очередную пытку. На следующий день горничная сказала, что Лариса и Зацепин ночевали в разных комнатах.
3. 2.
Оставаться совершенно спокойной двадцать четыре часа в сутки, оказалось задачей не такой уж и простой, как я изначально думала. Особенно остро она усложнялась из-за Ларисы, которая в своем коротком шелковом халатике расхаживала по дому так, будто бы уже стала здесь полноправной хозяйкой.
Я отчаянно не хотела поддаваться на все эти дешевые провокации, но отравляющая ревность отлично играла на моих нервах. И откуда она только взялась? Всё было бы куда проще без чувств, без эмоций. Пусть и эта Лариса, и Герман делали, что хотели, а я спокойно занималась бы своими делами. Потом бы родила ребенка, что-нибудь придумала, чтобы остаться с ним или вообще — забрать с собой. И весь этот цирк утонул бы в далёком-далёком прошлом. Но нет… Так просто эта ситуация разрешаться явно не желала.
Время от времени я начала ловить себя на мысли, что слишком остро реагировала всякий раз, когда Герман прикасался этой женщины. Меня это злило. Я ненавидела их двоих. Думаю, у Германа явно присутствовали крупные проблемы с самим собой. Он никогда не был похож на глупого человека. Тупица банально не сумел бы управлять таким внушительным холдингом. Но вот в построении личной и семейной жизни мой муж был слишком слаб. Это звучало грубо, зато справедливо. Единственное, что никак не укладывалось в моей голове, зачем Герман устроил показательное шоу с «гаремом»? Чтобы позлить меня? Вызвать ревность? Причинить мне душевную боль? Или показать, что он и без меня хорошо живет, не загибается, не мучается бессонницей? С некоторыми пунктами попадание оказалось просто стопроцентное. А вот с последним… Тут полная неувязка получалась.