—
Георг…
— Сердце —
это самый последний советчик, к которому должен обращаться
правитель.
— Я не
смогу.
— Сможешь,
— жестко припечатал король и тут же зашелся тяжелым выворачивающим
кашлем.
Начался
очередной приступ. Барон тут же подхватился, чтобы призвать лекаря,
но его остановил властный жест короля, приказывающий опуститься на
стул. Приступ был особенно силен, — как видно, сказалось нервное
напряжение последнего разговора, — но, превозмогая недуг, Георг
Третий оставался непоколебим в своем решении. Барон Гатине был
вынужден молча взирать на страдания своего сюзерена, не в состоянии
чем-либо ему помочь.
Наконец
приступ миновал, и король отнял от губ пропитанный кровью платок.
Отдав его Жерару, он велел подать другой, приказав окровавленный
спрятать у себя. Никто не должен знать, что в результате беседы у
короля случился внеочередной приступ. Это явно укажет на тот факт,
что Георг переволновался, а значит, разговор был серьезный. В свете
предстоящих событий это станет лишним поводом для
подозрений.
Король
потребовал кубок и, допив остатки питья, с ненавистью отбросил его
в сторону. И почему все эти настои и взвары такие противные! Почему
польза бывает от таких отвратных вещей?! Потому что иначе не
получается. Чтобы спасти человека, подчас приходится лишить его
конечности, дабы не позволить заразе съесть его
полностью.
— Сможешь,
Жерар. И сделаешь, — наконец устало продолжил король. — Исполнишь
все так, как не снилось никаким загросцам, хотя они в этом
деле волколака съели. Не отвлекайся на поиски виновных в гибели
Виктора и моей. Ты прав, здесь ты проиграешь во всем и только
сработаешь на руку тому, кто это затеял. Главное — не дать им
победить окончательно. Знаешь, ведь я могу прожить остаток дней без
боли и страданий, но чтобы этого добиться, мастеру Бенедикту
придется задействовать мои последние жизненные силы. Загросцы
совершили одну ошибку. Они поторопились. Им следовало сначала
избавиться от меня, а уже потом убирать Виктора.
— Но тогда
мы могли успеть заключить союз.
— Это в
одночасье не решается. На все потребуется не меньше года, я бы не
протянул столько. А сейчас я все еще жив, и я не привык
проигрывать. Пусть они устранили меня и Виктора — Несвиж все еще
может выиграть и оставить их с носом. Только поэтому я принимаю эти
мучения.