—
Непременно, ваша милость. Непременно.
И бочком
двинулся к вышибале, чтобы тот народ начал выпроваживать. Ну точно
до беды недалеко, а оно ему надо? Хорошо хоть лекарка появилась
лишь в тот момент, когда последний посетитель вышел. Убыток, не без
того, но тут уж не до жиру. Лишь бы все обошлось.
Аглая вошла
с улицы. Она, как всегда, предпочитала душному помещению уличную
прохладу. Даже зимой большую часть времени проводила на улице, не
обращая внимания на мороз. Адам не волновался по поводу поздних
прогулок женщины. Не все ее воспитанники избрали честную стезю —
были и те, что пошли по темной дорожке. На кого угодно руку
поднимут, а матушку Аглаю обойдут сторонкой, потому как смотреть ей
в глаза мочи нет. Да еще и другим накажут не становиться у нее на
пути. Бывало забредет в такую глухомань, куда и стражники ночью
заглядывают с опаской, да и то не поодиночке, а десятком. А ей хоть
бы что — ходит, ни на кого не обращая внимания.
В принципе
время для ее возвращения еще раннее, но Адам знал точно: стоит
болящей душе переступить порог трактира, как у Аглаи словно
звоночек внутри начинает звенеть и она со всех ног бросается к
дому. Ни на кого не глядя, она тут же приблизилась к девушке (то,
что это не мальчик, только по платьицу и угадывается) и потянулась
к ее лицу.
— Эй,
старуха!
Но та
словно и не слышит. Лицо озарилось теплой улыбкой, лекарка смотрит
в глаза больной, даже безумие как будто отступило. Прикоснулась к
впалым щекам, провела пальцами по тонким иссушенным и
потрескавшимся губам.
— Красота
какая, — чуть склонив голову набок и продолжая оглаживать лицо
девушки, произнесла Аглая. Ну да, конечно, красавица. Через год из
могилы труп извлеки, вот и получишь такую красавицу.
— Послушай,
ты!..
Барон
схватил было лекарку за руку, но тут же выпустил: ничего не
понимающая женщина перевела на него взор и… Нет нежности, нет
сияния, нет улыбки… Нет разума в ее глазах. Адам встрепенулся и,
понимая, что с бароном общаться бесполезно, шепотом обратился к
баронессе, утиравшей вдруг навернувшиеся горькие слезы:
— Ваша
милость, нельзя так. Хотите спасти дочь — попросите его милость
оставить вас здесь. Господом нашим клянусь, все будет
хорошо.
— Она
безумна, — ошарашенно произнесла мать.
— Она
всегда была безумной, но это не помешало ей помочь
многим.