— Да что
тут происходит! — закричал Мерхайм. — Это что, дурная шутка? Где
лекарка? Что это за сумасшедшая?!
— Дорогой,
она и есть лекарка, — робко пояснила баронесса супругу.
— Она не
может быть той лекаркой!
— Но
помнишь, нам говорили, что она немного не в себе.
— Плевать,
что там говорили! Мы уезжаем!
— Нет…
Умоляю, Орваль, мы уже попробовали все возможные
средства.
— Па-па, я
хо-чу ос-тать-ся, — вдруг произнес скелет, обтянутый
кожей.
Девушка
говорила так, словно делала невероятное усилие, буквально
выталкивая из себя слова. Этот голос поверг в шок обоих родителей.
Вот уже два месяца их дочь не могла произнести ни слова, а
тут…
Аглая, как
только барона отвлекли, вернулась к больной и принялась снова
оглаживать ее лицо.
— Грегор,
мальчик мой, отнеси Агнессу в мою комнату. Тебя ведь Агнесса зовут,
принцесса?
—
Д-да.
«Мальчик»
Грегор, косая сажень в плечах, тут же подступил к слугам и выхватил
из их рук девчушку. При этом так на них зыркнул, что те не решились
что-либо предпринять, не говоря уже о том, чтобы воспрепятствовать.
С невесомой ношей в руках Грегор быстро взбежал по лестнице. Аглая
проследовала за ним. Какое ей дело до бесед этих сумасшедших, когда
к ней принесли такую красотку! Ей не терпелось с ней поговорить,
разузнать обо всем, а потом, когда малышке станет полегче, она
обязательно познакомит ее с детишками. У Аглаи очень много детишек.
Грегор! У него нос не потечет? Не дай Господь испачкает девочку.
Вот и комната.
— Что
это…
—
Дорогой!
— Ваша
милость, поверьте, все будет хорошо. Если матушка Аглая не
заплакала, то все будет хорошо. Значит, она поможет. Просто
поверьте, я знаю ее очень давно.
—
Трактирщик, если с моей дочерью хоть что-то случится… Я не знаю,
что с тобой сделаю!
— Ваша
милость, я ведь не враг себе.
— Орваль,
умоляю, поезжай в гостиницу. Я останусь здесь, присмотрю за нашей
девочкой. Ты же слышал — она заговорила. Ну вспомни, когда мы в
последний раз слышали ее голос.
— Она могла
ее зачаровать, — неуверенно произнес барон.
— Да какая
разница! — вдруг вскрикнула мать. — Она уже мертва! Мы уже
соборовали ее. Святой отец причастил бедняжку. Если есть
возможность, я буду бороться за нее до конца. Умоляю тебя, просто
не мешай. Не можешь молча взирать на это, уйди. Умоляю.
И он ушел.
А что еще ему оставалось делать? По виду барона Адам понял, что тот
не простит жене вольности, но устраивать скандал на глазах у черни…
Он еще вернется к этому разговору. Позже.