— Всё, это дурка, — обескураженно прошептал я себе под нос и
патетично обхватил голову руками. — Год-то сейчас хоть какой?
— Одна тысяча девятьсот десятый от Рождества Христова, —
уверенно отчеканил Макар, как-то странно посмотрев на меня. — А ты
чего? Запамятовал?
— Забыл. Всё забыл, — взвинчено промычал я и серьёзно попросил
старика: — Дед, ударь-ка меня изо всех сил.
— За что? — выпучил тот глаза.
— Можешь мне поверить, есть за что, — страстно заверил я Макара
и подставил физиономию для удара.
— Нет, я тебя бить не буду. Тем более ты и так головой
повредился. Юродивых трогать нельзя. Церковь не велит.
— А зеркало-то у тебя есть? — убито пробормотал я, расстроенно
глянув на старика.
Мне всё больше казалось, что крыша напрочь покинула меня. Хотя,
возможно, я сейчас лежу в больнице, и в моих венах гуляет какая-то
ядрёная химия. Она-то и создала удивительно правдоподобный бред. Я
не мог отличить его от реальности. Мой нос улавливал даже запахи! И
деду не мешало бы помыться.
Он чуть обиженно проговорил:
— Как же не быть зеркалу? Есть, сейчас принесу.
Макар грузно поднялся с табуретки и вышел из комнаты. А я тут же
вскочил с кровати и подлетел к обычному окну с деревянной рамой.
Отодвинул занавеску и глянул наружу. Там обнаружился плодоносящий
сад, огороженный глухим забором из досок. Нет, это точно не
Москва.
В эту секунд вернулся Макар. Он скользнул по мне недовольным
взглядом, но ничего не сказал. Молча вручил небольшое овальное
зеркальце в резной оправе и присел на табуретку.
Я поспешно взглянул на своё отражение и увидел себя
семи-восьмилетней давности, когда мне было лет
шестнадцать-семнадцать. Чёрные короткие волосы, пронзительные карие
глаза, прямой нос, мазки угольных бровей и волевой подбородок. А
взгляд — упрямый, саркастичный. Правда, сейчас, офигеть какой
растерянный.
Макар проговорил, с лёгким прищуром посмотрев на меня:
— Нагляделся?
— Угу, — угрюмо проронил я, звонко ударив себя по щеке. Нет,
опять не проснулся. А ведь боль была вполне правдоподобной. Аж в
ухо отдало и там что-то зазвенело.
— Что же с тобой случилось? Ты хоть что-нибудь помнишь? —
вкрадчиво спросил дед, настороженно поглядывая на меня.
— Неа, — отрицательно покрутил я головой.
Старик поразмыслил немного, подёргал себе за бороду и задумчиво
выдал:
— Я вот что мыслю. Попались тебе по пути лихие людишки. Они
ограбили тебя, тюкнули по голове и оставили в лесу на съедение
волколакам.