— Может быть… — Маленькие кулачки
крепко сжались, вцепившись в одеяло. — Или недооценил меня.
— Тебе лучше знать.
Если бы я не ожидал такой реакции, то
не заметил бы легкого тревожного изменения ауры. Все вампиры
прекрасно контролировали свои эмоции, и на физиологическом уровне —
при желании они просто замирали, сохраняя каменную неподвижность,
от трупа не отличишь, — и на ментальном. Прекрасные телепаты, они
много времени посвящали изучению сил разума, со временем усиливая
свои способности до такой степени, что практически становились
недоступными для сканирования. По этой причине определить, лжет
вампир или говорит правду, очень трудно — мне повезло, что Татьяна
молода и неопытна. По их меркам.
— Да, я сама не ожидала, что смогу
удерживать душепийцу так долго.
— Мне прежде не доводилось слышать
этого термина.
— Они обитают в нижних пластах, это
довольно распространенная порода демонов. Падальщики, предпочитают
нападать на раненых и пить их силу.
— Странно, что на тебя не натравили
кого-то опаснее…
— Любого другого задержали бы
амулеты. Может быть, Скользящие-в-небытие останутся незамеченными,
но их сложно контролировать.
— Жаль, Скользящий, скорее всего, не
причинил бы мне вреда.
— Или наоборот — высосал бы до того,
как ты почувствовал чужое вторжение. Закон подобия не всегда
является благом, от родственников защититься труднее, чем от чужих.
— Насколько мне известно, Звенислав не распространялся о моем
происхождении. Сказал своим о нелюбви странного гостя кицуне к
Малику, и только. Харальд посвятил дочь в подробности? Сомневаюсь:
скорее, догадалась сама.
— По крайней мере, он не стал бы
затаскивать в мою голову куски чужих мыслей.
Татьяна закаменела, только аура
взвихрилась цветами страха и отчаяния. Аралезы зависли в воздухе,
злобно скалясь в мою сторону: кажется, они испугались за здоровье
своей «подопечной». Наконец маленькая вампиресса обреченно
спросила:
— Как много ты прочитал?
— Практически все, что ты думала в
момент схватки. Успокойся, иначе мне придется уйти: духи
волнуются.
Татьяна колоссальным усилием воли
взяла себя в руки, аралезы перестали рычать, хотя поглядывали
по-прежнему недружелюбно. Чувствовали исходящую от меня угрозу.
— Чего ты хочешь? Ты ведь не просто
так пришел ко мне, а не к Звениславу?
— Я хочу, чтобы ты рассказала мастеру
Петербурга о своих связях с Семивратным Кругом. Сама. Иначе это
сделаю я. — Ее предположение, что я пришел требовать платы за
молчание, не лишено логики, однако… Не в моем положении заниматься
шантажом.