Тетка молча указала на кривоногую скамеечку у душа, так же молча пошла в дом. Крюкин стал раздеваться, складывая одежду на скамейку. Носки понюхал и с отвращением забросил в кусты. Зашел в душ – примитивную конструкцию, состоящую из четырех столбов, вокруг которых кто-то криворукий кое-как прибил две выгоревшие на южном солнце клеенки. Он ожидал, что на голову ему сейчас польется ледяная вода, и уже заранее съежился, но был приятно удивлен: теплая вода ливанула на его бледное тело, он даже рассмеялся от радости. Все напряжение, которое вынуждало его не расслабляться еще от Перми, когда вышел за ворота тюрьмы, разом отпустило. Он тщательно мылся куском хозяйственного мыла. Вот жлобка тетка, даже нормального туалетного мыла не купит… Когда наплескался вволю, вспомнил, что нечем вытереться. Он выглянул из-за клеенки и увидел на скамейке полотенце. Позаботилась-таки, старая кочерга, подумал он беззлобно. Завернулся в полотенце, отдернул занавеску и остатки воды брызнули на него, как мелкий дождичек. Крюкину это понравилось, и он еще раз потряс занавеской.
– Не балуй! – услышал строгий голос тетки. – Оторвешь еще, а кто прибивать будет?
– Да я бы и прибил, – решил не раздражать лишний раз тетку Крюкин.
Она уже подходила к душу со стопкой одежды в руках и насмешливо смотрела на него. Худой, все тело в татуировке, на груди убогий кустик длинных прямых волос свисал, как намокшая бороденка, голые белые ноги жилистые, в синих венах. Морда немного посвежела после душа, если его побрить – хоть чуточку станет похож на человека.
– На, переоденься. Это все моего бывшего постояльца, царство ему небесное.
Крюкин был несуеверным. Ну помер и помер хозяин одежды, не в ней же его хоронили.
И белье, и рубашка с джинсами были размера на два побольше, но какая разница? Лишь бы чистое.
– А где мои шмотки? – спросил он у хозяйки дома.
– Вон, – указала она пальцем в угол двора, где горел костер и дым низко стелился над землей.
– Да ты что, тетя Варя? – изумился ее самоуправству Крюкин. – Я ж ее двенадцать лет дожидался, в казенном ходил!
– Знаешь что, племяш, – зло сузила глаза тетка, – я тут хозяйка. Еще не хватало, чтобы ты мне вшей или блох принес в дом, или другую какую заразу. У тебя, часом, туберкулеза нет?
– Тьфу-тьфу, Бог миловал, – сплюнул Крюкин через левое плечо.