— Не стоит тратить время, —
ответил Константин Романович и сел за стол. — Своими словами
расскажи вкратце.
— Если совсем вкратце, то мы
всё подготовили и подали, но мне уже намекнули, что толку будет
мало.
— Я не удивлён, — князь тяжело
вздохнул. — Как мы смогли упустить тот момент, когда Романов всё
прибрал к своим рукам?
— Мне очень жаль, Ваше
Сиятельство. Но такой серьёзный приговор не так просто обжаловать.
Мы делаем упор на то, что были нарушены некоторые процедуры и в
первую очередь отмечаем незаконность снятия депутатской
неприкосновенности. Дворянская дума имеет право её снимать, но лишь
на обычном заседании думы. Не на совместном! К нашему сожалению, в
законе этот момент прописан не очень хорошо, и прокурор настаивает,
что разницы нет на каком заседании. Но мы боремся. Это был бы
идеальный вариант — признать незаконным снятие неприкосновенности и
соответственно ваше задержание. Мы обратились по этому вопросу в
Конституционный суд, но…
Адвокат запнулся, не зная, как
преподнести князю неприятную информацию.
— Но Каменский тоже боится идти
против Романова, и на него можно не рассчитывать, — усмехнувшись
сказал Константин Романович.
— Я бы не сказал, что Леонид
Васильевич прямо уж так сильно боится кесаря, но поведение его меня
удивляет.
— Его или напугали, или купили,
— мрачно произнёс князь Седов-Белозерский. — Других вариантов я не
вижу.
— Но мы не сдаёмся! — продолжил
адвокат. — И для нас признание незаконности ареста — лучшее, что
может случиться. Ведь что касается самого дела, там, к сожалению,
шансов сильно изменить приговор почти нет. Как ни прискорбно это
признавать, но с показаниями Самойлова и Левашова у нас вариантов
немного. Исключительную меру мы отменим, на этот счёт даже не
переживайте, но лет десять — пятнадцать вам всё равно оставят.
Просто не могут не оставить. Но исключительную отменят — кесарь
просто не рискнёт приводить такой приговор в исполнение. Одно дело
вас арестовать и заставить всех эльфов замереть в ожидании, чем это
всё закончится, и совсем другое — казнить. Вы же представляете, что
тогда начнётся в Петербурге?
— Представляю. И много на эту
тему думаю в последние дни.
— Но есть ещё один вариант: мне
тут намекнули, что после избрания императора, если его, конечно,
изберут, будет амнистия.