— Я услышал твои слова, Клим. И
я отказываюсь от участия в этом позоре. И не вижу смысла подавать
апелляцию. Гнить в тюрьме десять лет, да даже пять, у меня нет
никакого желания. Особенно, осознавая всё это время, что Романов
сидит на престоле.
— Но что мы тогда будем делать?
— удивился адвокат. — Есть всего два варианта, и от обоих Вы
отказались.
— Есть третий — не дать
Романову стать императором!
— Но как это поможет Вам выйти
на свободу?
— Никак.
Дроздов окончательно растерялся
и сказал:
— Я не понимаю, Ваше
Сиятельство.
— Да что тут понимать? —
вздохнул князь. — Сейчас руководство нашего ордена является
заложниками у Романова. Самыми обычными заложниками. Он надел на
нас ошейники и посадил в тюрьму, чтобы мы не мешали ему провернуть
его грандиозную аферу.Надо признать — я его
недооценил. Он невероятно умный и хитрый. И поступает очень
грамотно. Если бы он нас убил, руки у эльфов были бы развязаны. Но
нас приговорили к исключительной мере и обещают помиловать. И в
ожидании этого ни мы, ни наши сторонники и союзники не можем ничего
сделать. Мы боимся, а вдруг он передумает и не помилует?
— Не должен передумать, Ваше
Сиятельство!
— Ты прав — он нас помилует.
Романов обязательно нас помилует. Потом, когда он станет
императором России, а мы уже ничем не сможем ему навредить.
Помилует, потому что ему нужно будет зарабатывать очки, потому что
захочет окончательно нас сломать. И мы тогда уже ничего не сможем
поделать. Но пока ещё можем! Пока ещё у нас есть шанс ему помешать.
И мы должны это сделать! Да, сейчас придётся это делать той ценой,
которую раньше я был не готов заплатить. Но Романов не оставил нам
выбора. Сейчас я готов платить самую высокую цену, лишь бы он не
стал императором.
Князь несколько дней готовил
себя к встрече с адвокатом и к этому разговору, но всё равно ему
было очень тяжело озвучивать решение, которое он принял накануне.
Но это было единственное решение, которое имело хоть какие-то шансы
оказаться в итоге правильным.
— Я не знаю, что для меня
страшнее — лишиться головы или жить и наблюдать, как Романов сидит
на престоле, — продолжил Константин Романович. — Думаю, второе. За
эти несколько недель я уже почти смирился с тем, что меня ждёт
исключительная мера. И с тем, что это не самое страшное, что может
случиться. Дело ведь не во мне и не в нашем ордене. Романов —
угроза всей эльфийской расе. Поэтому я пойду до конца. И я продам
свою жизнь по самой высокой цене. По такой цене, которая, надеюсь,
окажется для Романова неподъёмной.