Сейчас лезть в море не хотелось совершенно, но выбора ему не
оставили. Не зря ходили слухи про Филина, что он к старости умом
тронулся. Только ненормальный захочет поймать себе морскую лошадку
и использовать для этой цели пожирателя магии. Соловей тоже слышал
сказки о великих волшебниках, сумевших укротить морское чудовище,
но сам-то он ни разу не волшебник! А зубастая тварь — порождение
стихии, а не человеческой магии, вряд ли он сумеет подавить её
силу.
Но доводы разума на старика не действовали. Или Соловей добудет
ему лошадку, или молодые Рыси пойдут ей на корм. За два дня пути до
деревни, Филин ему все уши своей лошадкой прожужжал — ни у кого
такой нет, а у него будет.
«Не будет!», — хотелось выкрикнуть Соловью. И он бы так и
сделал, если б был один. Но допустить, чтоб из-за него погибли
остальные, он не мог.
Сейчас Тай, Лил и Рин связанные и беспомощные ждали его на
берегу. В компании безумного старика и его охраны. А сам Соловей
бродил по колено в воде, ждал лошадку. По словам Филина, тварь
второй месяц подряд появлялась ночью или на рассвете, утащила уже
нескольких человек — кто по глупости подошёл, а кто и поймать
пытался. С чего старик взял, что лошадка покорится, если надеть на
неё уздечку, для Соловья осталось загадкой, но сам он безоружный и
с уздечкой в руках чувствовал себя полным идиотом.
Когда лошадка всё-таки появилась — соткалась из брызг и
потянулась навстречу с самым доверчивым видом, к этому чувству
примешался страх. Соловей попятился, короткий вскрик за спиной
заставил его обернуться. Филин сверкал глазами и чуть не
подпрыгивал на месте от нетерпения при виде вожделенной добычи. А
ещё он держал нож у горла Лила, и тонкая струйка крови от пореза
стекала по голой коже.
Чёрный конь почуял кровь. Ноздри его раздулись, он фыркнул,
переступил копытами. Зубки у него были совсем не лошадиными.
— Поймай мне его! — приказ старика прозвучал полузадушенным
всхлипом, а нож опасно дрогнул у горла пленника.
Один из стражей ткнул рукоятью меча Тая в живот, тот согнулся от
удара, а Соловей заступил дорогу морскому монстру. В
небесно-голубых глазах облаками клубилась тьма, конь стоял как
вкопанный и не сопротивлялся, когда Соловей надевал на него
уздечку. А потом он резко мотнул головой, повод вырвался из
пальцев, рука скользнула по конской шее и прилипла к гладкой шкуре
— не оторвать. Зверь толкнул его плечом, крутанулся — Соловей сам
не понял, как оказался на его спине — и ринулся в море.