Тиана крепко зажмурилась, беззвучно повторяя как заклинание:
«они должны жить». Потом резко обернулась, выхватила нож из
дрожащих пальцев Саи, шагнула вперёд, оставляя Рысей за спиной,
крутанула нож подсмотренным у Зорки движением, остановила остриём к
себе, направила к сердцу.
— Стойте все! — выкрикнула отчаянно и обрадовалась, что голос не
дрожал. — Тэлис, что тебе важнее, вернуть меня живой или убить
нескольких разбойников?
— Ваше высочество, успокойтесь. Всё хорошо, скоро вы будете
дома, — глава сыска обращался к ней как к ребёнку.
— Я буду дома, если ты отпустишь Рысей, — взвизгнула Тиана, рука
дрогнула, и на рубахе выступило кровавое пятнышко. Она и не
заметила этого, зато заметил Тэлис, и дёрнулся в верёвках
Альвин.
— Ваше высочество, отдайте нож. Пожиратель заморочил вам
голову.
Тэлис протянул к ней руку, Тиана отступила, ещё плотнее прижав
нож к груди.
— Тэлис, я не шучу. Я знаю, что сделал регент, и зачем я ему
нужна. Ненавижу всех вас! — она всё-таки не выдержала, разрыдалась,
но нож не опустила. — Чтоб вас змей всех сожрал! Я пойду с тобой,
если отпустишь Рысей, если убьешь — я себя тоже убью! Будешь потом
Севилу объяснять, как допустил такое! А мне уже всё равно
будет!
— Ладно, пусть уходят, — Тэлис распознал начинающуюся истерику и
предпочёл не спорить. Допустить смерть принцессы он не имел права.
Сомневался, что она сумеет убить себя, но рисковать не хотел.
— Слышали? Уходите! Скажите Соловью, что я не хотела… так, —
Тиана рыдала уже в голос, нож плясал в её руках, оставляя кровавые
царапины.
Тай дёрнулся к ней, Тиана шарахнулась в сторону.
— Пошли, — Зорка не сводила с неё глаз, но, кажется,
единственная не потеряла головы. — Пошли, Тай, мы ничего не можем
сделать.
Талласцы расступились, пропуская через строй горстку Рысей.
— Альвина тоже отпустите, — вспомнила Тиана, когда Рыси скрылись
из вида.
— Я, конечно, могу его отпустить, но тогда мальчик просто
истечёт кровью, — напряжение начало отпускать Тиану, её крупно
трясло, и Тэлис осмелился возразить.
— Перевяжите хотя бы.
Нож выпал из ослабевших пальцев, и королевский клещ тут же
оказался рядом, бесцеремонно распахнул рубаху, оглядел два пореза
пониже ключиц — ничего серьёзного, но понервничать девчонка
заставила знатно, не ожидал от неё такой выходки.
Соловей открыл глаза. Над ним красовалась полоска
отчаянно-синего неба, зажатая в узкие стены ущелья. Где-то рядом
журчала вода. Голова болела, под волосами обнаружилась внушительная
шишка, а пальцы, которыми он нащупал её, окрасились кровью. Соловей
с трудом поднялся, добрёл до говорливой речушки, плеснул в лицо
водой, подумал и макнулся всей головой, прополоскал волосы, вымывая
свежую и запёкшуюся кровь. Губы посинели от холода, зато мысли
прояснились.