'На земле - земля, а на море - вода.
Нам, морякам, вода - ерунда!
Мы и-дем по мо-рю!'
И дубовыми кружками по столам 'Бум', и ногами снова два притопа
и снова кружкой по столу: 'Топ-топ-бум'.
'Сядем с купцами, с купцами пьем,
погрузил товары - мы перевезем, ведь
мы и-дем по мо-рю!
Славные рыцари собрались в поход,
к мерзким французам моряк довезет!
Мы и-дем по мо-рю!'
И таких куплетиков про священников и мастеров, про невест
и женихов, про пьянчуг и ворюг, скрывающихся от правосудия,
про всех на свете горланили моряки и все им подпевали
простенькие слова припева.
А потом моряки перемигнулись с особо видными людьми и тихо
поведали о своем интересе. Оказывается, гнусные арабы
пытались захватить каракку графини у берегов Африки, но
Господь всегда помогает верным - и арабских нечестивцев
разбили в абордажной схватке. И с трофейного груза, каждому
моряку перепало по толике 'крови лукавого'.
И вот тогда, девонширцы поняли, удачные сделки пожаловали
к ним в гости. Ведь 'чертовой кровью' венецианцы прозвали
красный перец, который стал хорошим конкурентом черному
перцу. Но никак венецианцы не могли найти выходов на торговцев
этой диковинной пряностью, тогда со злобы и пустили слухи,
что это 'кровь Врага рода человеческого высушенная, и
питаться ей - грех!'. Но не слушали их редкие счастливчики,
которым доставались маленькие коробочки с мелкими партиями
красного перца 'капсума'. Какой-то хитрый дьявол надоумил
арабов, что не так дорог перец, как его коробка, что для
особого товара необходимо и особую, арабскую коробочку
сообразить, чтобы все неверные сразу видели: арабское, значит
лучшее, значит оригинальное, значит неподдельное. И арабы
припахали рабов мастерить влагонепроницаемые коробочки, в
которых и выставляли красный капсум на торги.
И вот теперь, далеко от Африки, на самой оконечности Англии
девонширцы могли сами вкусить этой дивной пряности. Порядок
был во всем, сразу приостановили выпивку, и сообразили
договора, цены, размеры обмена товара на честное серебро.
Моряки не особо жаловали золото, да и небольшие запасы у них
оказались. Но жители Эксетера стали счастливы.
*
Апфия перед сном вышла на корму, вдохнуть полной грудью
этого особенного воздуха, северного, чуть морозного, такого
интересного. Вспомнила о своем былом любовнике, весельчак
Алексус иногда мог сбить с толку совершенно простыми словами.
Однажды он брякнул: 'Мороз и солнце, день чудесный!' И
атланты начали спорить о каком-то Пушке. Своем атлантическом
поэте. И больше всех надрывался брат Алексус: 'Да это же
дураку понятно! Если мороз и солнце! Понятно, что день
чудесный. В чем прикол? В чем чудо? Что цепляет?! Я понимаю
явный, прямой ход: 'Мороз и солнце, дерутся два японца!' Все!
Драка, косоглазых, мороз, солнце, там и поскользнется один
лопух - прикольно, смешно, неожиданно. А Пушкин все одно -
гений'.