В очередной раз бросил взгляд вдоль колонны
и почувствовал, что рядом со мной кто-то встал.
Повернул голову, и мои брови удивленно поползли вверх.
Вот тебе на – опять Гадкий Утенок…
– Здравствуй, – храбро выдавила она из себя, чуть
задрав вверх подрагивающий подбородок. Половину слова сказала,
половину просипела шепотом и замерла, испуганно поблескивая
из-под вороной челки выразительными темно-карими глазами.
– Привет, – отозвался я и затравленно зашарил
по толпе взглядом, выискивая знакомые лица. Мне еще
только слухов о такой подружке не хватало.
Она подождала, пока я вновь взгляну на нее,
и сказала:
– Тома.
– Где?! – воскликнул я, вновь принимаясь
озираться.
– Я – Тома, – уточнила с легкой
укоризной.
– Да? – Я с изумлением посмотрел
на нее. – Везет же мне на Том…
– Хорошо, что ты это понимаешь, – серьезно
покивала она.
Я тяжело вздохнул, расставаясь с надеждой найти
в этой сутолоке своих.
– Ну пошли, что ли, Тома…
– Пошли, – согласилась она обрадованно
и попыталась заглянуть мне в лицо.
Я чуть отвернулся, закатывая глаза к небу. Придется
немного потерпеть этого ребенка… Достал из кармана пластинку
цитрусового «Ригли»:
– Угощайся.
– Спасибо, – почти напела она благодарность и,
осторожно откусив треть, аккуратно завернула остальное
в фольгу и припрятала в карман.
– Ты из какого класса? – вежливо
поинтересовался для поддержания разговора.
– Седьмой «Б», Биссектрисы. А… давай будем дружить?
Я поперхнулся от плавности перехода и скептически
уточнил:
– Ты же, наверное, в курсе, что мне есть
с кем дружить?
Тома посмотрела на меня непонимающе, потом сверкнула
белозубой улыбкой:
– А-а, ты про эту… Я подожду.
Смешной ребенок. Я покачал головой:
– Долго ждать придется, так старой девой
и останешься.
Она сдержанно улыбнулась и промолчала.
Я проворчал:
– Как будто что-то знаешь, чего не знаю я.
Какая ж ты смешная, девочка моя.
Улыбка стала ярче.
Я с некоторым испугом вгляделся. Да, симпатичная
девчонка, и, как я вижу, через три-четыре года, когда
расцветет, красота ее станет как лепесток огня, будет
и греть, и обжигать. Но нет, даже этот отблеск
будущего меня не соблазняет. И слава богу!
С облегчением выдохнул. Не то чтобы я боялся
почувствовать себя старым педофилом. Что-то окончательно сдвинулось
в восприятии мира, и для меня эта мелкая уже почти
ровесница, а себя я ощущаю умудренным жизнью подростком,
эдаким ходячим парадоксом. Нет, просто не хочу опять попасть
в силки запутанных отношений и многослойной лжи.
Да здравствует прямолинейная, ничем не замутненная
простота!