Эти прятки-догонялки начались минут десять назад.
Я уже расслабленно нес потяжелевшую сумку к выходу, когда
чуть не столкнулся на повороте с невесть откуда
взявшимся Ханом. Да, это его тяжелую поступь я тогда услышал
за углом и был вынужден, наплевав на шум, прыгать
через лестничный пролет и нестись по коридору
ко второй лестнице только для того, чтобы обнаружить,
что черный ход надежно заперт.
Ну как надежно… Этот замок даже для такого
неопытного взломщика, как я, скорее видимость. Было б
у меня хотя бы три минуты…
Мне повезло дважды. Во-первых, они меня пока
не видели и ловят сейчас дерзкого мужчину неизвестной
степени опасности, а не тощего подростка.
Ну почему, почему я не взял пистолет?! Боже,
посмотрите на меня – какой дурак погибает… Сейчас бы
ушел, как белый человек… Взял на мушку, загнал
в подпол, заставил вытолкнуть лестницу наверх и, пока они там
цирковую пирамиду будут строить, ушел бы, только хвостиком
вильнул – и лови ветер в поле…
Мечты, мечты…
Во второй раз мне повезло, когда, услышав поднявшийся
в доме многоголосый шум, я успел тихо подняться
по дальней лестнице в ту самую обзорную башенку,
что возвышается над третьим этажом, и переползти
незамеченным по покатой, норовящей скинуть меня крыше
к приоткрытому чердачному окну на другой половине
дома.
На этом везение закончилось. Когда я прокрался мимо
запертых дверей вниз к прихожей, то обнаружил,
что выход уже закрыт на ключ. Метнулся к высокому
окну со старинными шпингалетами и услышал быстро
приближающийся из глубины дома топот. Все, на что меня
хватило, – это, как в дурном кино, залезть
в нижнюю тумбу узенького резного буфета, притворить изнутри
дверцу и, извернувшись, застыть в крайне неудобной позе.
В тот момент я не испытывал никаких высоких сожалений
по поводу проваленной миссии. Меня переполнил чистый, ничем
не замутненный животный страх. Молодому телу просто хотелось
жить, и это желание легко смело все. Я не понесся
наугад с криком ужаса лишь оттого, что не мог
рассчитывать на ослабевшие ноги. Поэтому я замер,
как замирает в траве детеныш антилопы, почуявший
поблизости голодное рыканье рыщущего прайда.
Жадно, словно от этого зависело, обнаружат меня
или нет, приник к узкой замочной скважине.
Сначала мимо пробежали широченные бедра Хана и махом
прошлась громадная ладонь с неестественно длинными пальцами.
«Мама дорогая, – оценил я размеры, – да он же
одной кистью может взять меня сверху за темя и поднять!..
Сейчас рванет дверцу…» – пронзила молнией догадка, и я,
оцепенев, познал, что шевеление волос на голове –
это не метафора.