Прикрыла на пару секунд глаза, сглотнула и продолжила
уже спокойным размеренным голосом:
– А ополчение действительно было народным.
Оно названо так не ради красного словца.
В первые же дни войны в военкоматы города явились
более ста тысяч добровольцев. Люди буквально осаждали военкоматы,
требуя зачислить их в действующую армию. Улицы, площади перед
военкоматами были забиты людьми. Никого из нас на войну
не «гнали». Наоборот, часто гнали из ополчения. Ученых,
высококвалифицированных специалистов и рабочих оборонных
предприятий буквально за руку вытаскивали из строя
и отправляли назад. Люди скандалили, требуя отправить их
на фронт. Вдумайтесь в это – требовали отправить
под пули, бомбы и снаряды! – Она помолчала,
уйдя на какое-то время в себя, потом досадливо встряхнула
сединой и горько добавила: – И я не уверена,
случись война сейчас, будет ли военкоматы осаждать
такое же количество добровольцев… А эти люди знали,
что и почему они защищают! И были готовы умирать
за это! Вот ты, – она неожиданно ткнула пальцем
в Армена, – скажи, когда ты станешь взрослым?
– Когда школу закончу. – Ара от волнения
пошел пятнами.
– Нет. Неверно. Ты станешь взрослым не тогда,
когда получишь табель со школьными оценками, и даже
не тогда, когда затащишь первую девчонку
в постель. – Армен горячо вспыхнул. – Нет.
Ты станешь взрослым тогда, когда найдешь в этой жизни то,
за что готов умереть.
Я опустил запылавшее от стыда лицо к земле.
– Люди той эпохи были взрослыми, – сказала она
твердо.
– А нашей эпохи? – пискнул кто-то
из девчонок.
– Деточка, – усмехнулась старуха
снисходительно, – да вы вообще в неэпоху живете.
– Это как? Почему? – полетело с разных
сторон.
– Ну… – протянула Светлана Николаевна, – может
быть, потому, что не имеете общей мечты? Наша мечта
о коммунизме, глядя из сейчас, была наивной.
Мы думали, что коммунизм – это трехразовое
питание, чистая простыня на койке и возможность сходить
раз в месяц в кино. Смешно, правда? Но мы мечтали
об этом не для себя, а для всех.
И верили, что это будет достигнуто благодаря нашему
труду, возможно, даже при нашей жизни, и были готовы
за это умирать. Не за трехразовое питание умирать,
а за возможность самим создавать это будущее!
А у вас есть общая мечта, за которую вы готовы
умирать? Свое видение будущего? Пока этого нет, у вас нет
шанса на создание своей эпохи.