«Не самый худший вариант попутчика, лишь бы
не храпел», – успокоившись, решил я.
Минут через тридцать, когда проводница окончательно убедилась
в нашем праве занимать места и, получив заказ на два чая
с лимоном, удалилась, Владимир достал из портфеля нарезку
твердокопченой колбасы, по виду – брауншвейгской, хлеб
и банку греческих маслин. Финальным аккордом стали извлеченные
жестом фокусника бутылка кальвадоса «Буляр X.O.» и две
допотопные рюмки с потертыми золотистыми ободками
по краям, никак не вяжущиеся своим внешним обликом
с благородным напитком.
– Прошу без лишнего стеснения, – веско сказал
сосед, решительно сворачивая бутылке голову и ловко наполняя
сосуды. – Если нет медицинских противопоказаний, конечно.
Воспользуемся отсутствием дам.
По купе поплыла ароматная симфония легких коньячных нот
с отчетливым яблочным оттенком. Я с благодарностью
улыбнулся госпоже Удаче. Вот уже года два,
как у меня длится «кальвадосный период», и я,
перебрав несколько вариантов, пришел в итоге к тесной
дружбе именно с данным сортом. Иногда крепость наших отношений
проверялась моими легкими интрижками с другими «X.O.»
и «V.S.O.P.», но каждый раз я убеждался, что время
для окончательного разрыва еще не пришло.
– Э-э-э… Да я как-то не захватил с собой
ничего для адекватного алаверды… – протянул я
неуверенно.
– Бросьте, Андрей. Все это, – небрежно махнул он
рукой, – мелочи, не стоящие того, чтобы из-за них
комплексовать. Смело пользуйтесь тем, что Бог послал. Кстати,
вы знаете, что использованное вами слово «алаверды»
как раз переводится с тюркского
как «Бог дал»?
– Интересно… Нет, не знал. – Я перестал
ломаться и завладел тем ломтиком колбасы, который сильнее
всего подманивал меня задорным блеском своих сальных крупинок.
И ведь не сказать, что голоден, но слюна
на перекус в купе выделилась сразу – рефлекс
с детства. С другой стороны, сидеть и кукситься тоже
глупо.
Подхватил рюмку, изобразил привычное круговое движение
и вдохнул аромат:
– Божественно… И жизнь хороша, и жить хорошо.
Ваше здоровье, Владимир.
– За встречу, – охотно поддержал он и, артистично
чокнувшись, одним глотком отправил содержимое рюмки в себя.
С акцентированным пристуком опустил рюмашку и веско
добавил: – Жизнь – штука странная, иногда
и случайная встреча в вагоне может ее изменить.