Переезжали зимой, в спешке. На новое место жительства было
перевезено только самое необходимое, что применимо к императорскому
двору все равно означало хренову тучу вещей. Дворец был плохо
протоплен в комнатах стояла постоянная сырость, с которой почему-то
пытались справиться, раскладывая на подоконники горячий хлеб. Якобы
он должен эту саму влагу из воздуха вытягивать. Мои же попытки
объяснить график зависимости относительной влажности воздуха от
температуры естественно ни к чему не привели: Павел мнил себя
императором-рыцарем и, как я понял, считал, что жарко протапливать
помещения дворца не нужно. Это де нанесет урон его мужественности.
Страшно даже представить, какие у Павла-ребенка были
психологические травмы, приведшие в итоге к таким тараканам в
голове.
Точной даты дворцового переворота приведшего к смерти Павла и
воцарению на престоле Александра я, разумеется, не помнил.
Собственно, не помнил я даже года, имея в качестве «опорной» точки
1804 год и Аустерлиц, где одним их командующих был именно Александр
в статусе императора. То есть смена монарха, по изначальным
прикидкам должна была состояться где-то 1801-1802 годах и переезд
Михайловский, собственно, и стал тем сигналом, оповещающим о скорых
изменениях. Тут я отлично помнил из своей поездки в Питер в десятом
классе, что в новом дворце Павел прожил не долго. Сколько точно, я
опять же сказать бы поостерегся, но не больше полугода точно.
В ту ночь я проснулся оттого, что меня аккуратно, но настойчиво
трясли за руку. С трудом разлепив глаза – не смотря на взрослое
сознание, тело было вполне детское и ему требовался каждодневный
полноценный десятичасовой сон – я огляделся и попытался понять, что
именно происходит вокруг.
Возле моей кровати стояла взволнованная графиня Ливен, подруга
мамА и сначала моя, а потом и Михаила главная воспитательница.
- Вставайте, ваше высочество, - безапелляционно приказала
графиня, делая знак маячившим у дальней стены нянькам, которые тут
же бросились меня одевать. Я не сопротивлялся, в обычные дни, вот
это вот барство меня раздражало до последней крайности, благо даже
четырехлетний ребенок вполне способен одеться самостоятельно, но в
этот раз я еще не проснулся и потому отдал себя в руки
«профессионалов».
- Что случилось? - Немного придя в себя, задал я графине самый
главный вопрос.