- У нас нет пырялок, - напомнила
Твердая Пятка. – И мы маленькие, а чимча большие.
- К тому же в Добрый День нельзя
никого пырять, - сказал Оглоед. – Иначе Старуха тебя съест.
- Сказки это!
- Ничего и не сказки!
- Сказки!
- Правда!
Увлекшись теологическим спором,
гоблинята немного подрались. А потом они решили, что пырять никого
не будут, но вот воровать все-таки придется. Тем более, что они как
раз проходили мимо храма, где устроили большую добродневную
раздачу.
Денег, правда, и тут не давали.
Деньги давали храму. У входа стоял большой ящик для пожертвований,
и любой мог кинуть туда монету, а жрецы-юмплаконы покупали на эти
монеты одежду и еду, варили суп и кашу, кормили и одевали нищих
детей и стариков.
Бесплатного супа и каши гоблинята
нажрались, конечно. Они уже до этого налопались выклянченными
объедками, но любой гоблин ест, пока есть еда.
И им приглянулся ящик. Сегодня туда
кидали особенно много и часто. Каждый пытался замолить грехи перед
Юмплой или просто почувствовать себя хорошим за счет
незначительного жеста. А некоторые даже действительно думали о
нищих детях и стариках.
- Лучше бы они давали прямо нам, -
вздохнул Оглоед.
- Если давать прямо нам, мы отнесем
папе, а папа пропьет, - сказала Твердая Пятка.
- А мы не будем относить папе, -
догадалась Колотушка. – Мы отнесем маме. И папа не пропьет.
- А когда придет Суморез, мы будем
есть гуляш! – обрадовался Обварыш.
Безымянный радостно заверещал. Он
тоже наелся каши, а с ним такое бывало очень редко, потому что в
доме гоблинов за место у корыта приходится драться.
Так что гоблинята стали колядовать на
ступенях храма. Они надеялись, что им перепадет часть
пожертвований. Но их хвалили, ими умилялись – однако деньги несли
мимо, к ящику.
И гоблинята стали одновременно
ненавидеть ящик и еще сильнее его вожделеть. Они видели, как в щель
падают монеты, как они звенят друг о друга, и по звону слышно было,
что ящик заполнен не меньше чем на две трети. И хотя в основном там
медь и мелкое серебро, но иногда падали и полновесные толли, а один
жирный чимча вообще кинул целый октогон.
- Ох, ради сирот, все ради сирот... –
затряс щеками богач, кося глазами – все ли видят, сколько денег он
пожертвовал?
Теперь там был как минимум один
октогон! Октогон! Гоблинята очень сильно захотели этот октогон!
Когда богач спускался, они преградили ему путь и запели: