— Если этот концерн так не дает вам покоя, отчего же тогда вы не
занялись им вплотную?
— Мне не дали на то разрешения, более того — запретили
отвлекаться в преддверии войны от основного задания, решили
отложить и заняться после войны. Мои же доклады о том, что концерн
оказывает влияние на ход боевых действий, не воспринимаются в
серьез.
— Как я уже говорил, я приму меры. Остается еще один вопрос.
Насколько точно то, что ваши агенты сделают то, о чем вы говорили?
Это не может быть провокацией русских жандармов?
— Исключено. Дело в том, что это не мой агент.
— ?..
— Это революционер, а еще представитель полького
националистического движения. Вы не поверите, но по планам
революционных организаций Россия должна непременно проиграть в этой
войне, чтобы в стране можно было сбросить самодержавие. Я вообще
считаю, что мы допустили просчет, напав на русских так рано.
Сначала нужно было устроить у них революцию, а потом уже
действовать. Конечно, время было бы потеряно, но результат был бы
куда более положительным.
— Вы сомневаетесь в нашей победе?
— У России очень большой потенциал, и одной только силой оружия
Японии с ней не справиться. У нас лишь один шанс — быстрая победа,
но похоже, война затянется. Нашей армии не удалось отбросить
противника к крепости, а это потерянное время и война на два
фронта: все же Порт-Артур способен выставить около пятидесяти тысяч
штыков, при этом они будут обороняться на подготовленных позициях,
и нашей армии потребуется как минимум тройной перевес.
— И какой же выход вы видите из этой, как вы говорите,
безвыходной ситуации?
— Я не говорил, что ситуация безвыходная. Я говорил, что одной
только силой с русскими нам не справиться. Вот если в России
начнутся революционные волнения, тогда у нас появляется шанс. Об
этом я неоднократно заявлял, но меня не хотели слышать.
— И потому заслали на Квантун? — Ответом адмиралу было молчание.
— Что ж, не стану вас задерживать. Помочь с возвратом на
полуостров?
— Был бы признателен, если вы отправите меня и того поляка, на
каком-нибудь корабле в Японию. Меня отчего-то вызвали в Генеральный
штаб.
— А для чего вам понадобился этот поляк?
— Это признак плохого тона — бросать того, кто сослужил тебе
службу.
— По-моему, предавший свою родину не заслуживает ничего иного,
как презрения, к тому же предавший раз, предаст второй.