— Дядь Антон, дак вон он, дядька Семен, сами-то чего не сходите? —
наконец пожав плечами, ответил парнишка. Договориться договорились,
но моряк-то и возрастом постарше, так что уважение он решил
соблюсти.
— Я че, салага, спросил тебя, где Семен, или велел принести табаку?
— построжавшим голосом и недовольно нахмурив брови, бросил матрос
по имени Антон.
Малкин, акустик с «Росича», растерялся от того тона, которым
заговорил старший. Оно понятно, сирота приютская, но почтение к
старшим им внушалось строго-настрого, и не только в прежнем приюте,
но и в Магадане. Чего это он так разозлился, вроде и не грубил ему,
просьба пустяшная, а он эвон как взъярился?
— Осади, дядь Антон, — раздался голос со стороны, и, обернувшись на
него, матрос увидел такого же юнгу, разве в плечах покрепче, но
тоже малец. — Чего он, Васька?
— Дак табачку попросил принесть, — почувствовал небывалое
облегчение Малкин при появлении друга.
— Попросил, или велел? — нахмурился Вахрушев. Ох, уж эти
миноносники, ну чистые старшаки в приюте.
— Считай, что и велел.
— Сам сходит.
Матрос ошалело наблюдал за этим диалогом — он никак не ожидал такой
наглости. Вот как появились эти юнги, так их все и гоняли и в хвост
и в гриву, никому они и слова поперек не сказали, а тут поди ж ты,
раздухарились. Ну, братушки, не обессудьте. Антон поднялся и,
напыжившись, сделал первый шаг к парнишке, что поздоровее.
— Дядь Антон, осади, не то оба под арест пойдем, а ты еще и битым.
Оно тебе надо? — все же постарался решить дело миром Сашка, вот
только слова он для этого нашел не те. Ну никак это не могло
остановить Антона, а вот подзадорить лишок — это пожалте, это
сколько угодно.
Что произошло дальше, Антон так и не понял. Парнишка был не
маленьким, да только и он жизнью битый. Вот не ожидал он, что его,
как кутенка, ткнут носом в песок, едва он ухватит парнишку за
отворот. Все же ребяток учили в приюте не только морской науке —
постоять за себя тоже нужно уметь, а прошедший сквозь приютские
реалии Вахрушев очень серьезно относился к этим занятиям: больно
ему не понравилось ходить битым. Рассвирепевший матрос тут же
оказался на ногах и ринулся на парня — теперь уже он не собирался
просто преподать назидательный урок, теперь он хотел растоптать
наглого мальчишку. Вот только что-то не заладилось сегодня.
Сокрушительный удар прошел отчего-то мимо, не встретив лица
противника там, где ему положено было быть, а его бок взорвался
болью, высекающей слезы.