Чародей усмехнулся. Юная и нежная дева, не являвшаяся при том
наложницей или рабыней. Следовало ожидать, что после того всплеска
эмоций она несколько испугается самой себя. Испугается того, что в
ней зарождалось, испугается своей страсти, своей жажды мужчины,
своего желания отдаться в эту ночь.
— Итак… Принцесса Нерданель из Дома Куруфинвэ Феанаро, — не
желая смущать и пугать её более необходимого, сын Аэнариона
отвернулся, расстегивая пуговицы на своём парадном камзоле, что уже
порядком мешал. — Тебе понравился праздник? Я сделал всё так, как
ты хотела?
— Даже больше, Феанаро. Я не думала, что всё будет так… — звучал
её густой голос. В комнате постепенно становилось жарче. — Эта
клятва, все те состязания, в которых сегодня участвовали Нолдор… Ты
расстарался, чтобы всем было весело и никто не заскучал. А уж твои
и Ауле творения. Такого я не ожидала.
— Я рад, что смог тебе угодить, — мягко произнес друкай, всё ещё
стоя к ней спиной. Шкатулка с драгоценностями лежала на столе, и
ожерелье в ней ждало своего часа. — Жена моя. Супруга. Принцесса
Нолдор.
— Мне немного неловко, когда ты так зовёшь меня. Я никогда не
была принцессой, — её густой голос стал звучать чуть ближе, словно
она подошла. Тёмный эльф обернулся, встречаясь с ней глазами.
Взгляд друкая скользил ниже: по её шее, по тёплой коже, ниже, туда,
где начинался такой ненужный сейчас лиф платья…
— Позволь, — Малекит достал из шкатулки ожерелье, подходя к ней
и вплетая украшение, усыпанное драгоценными камнями, что отражали
свет каскадом огней, в её волосы. — Вот так. Ты прекрасна, — губы
друкая коснулись её лба, спускаясь ниже и невесомо касаясь её губ.
— Помнишь, тогда, на столе… я пообещал тебе сделать всё так, как
полагается. Что мы вернёмся к тому разговору. Этот момент настал, —
Король-Чародей ещё раз невесомо коснулся её губ, но тут молодая
эльдиэ, вновь, как и тогда, умудрилась его удивить: она подалась
вперёд, резко, порывисто, вцепившись в его губы так, словно хотела
нырнуть в омут, но Чёрный Ужас этого ей не позволил. Он хотел жить
в эту ночь, он хотел, чтобы она жила. Никакой спешки, никаких
смазанных моментов: о нет, он хотел всё испытать объëмно, пылко,
ярко. Впервые за всё то время, что прошло с момента гибели родного
мира. — Не спеши, — мягко сказал нолдо, положив тонкий палец ей на
губы и мягко обводя их по контуру. Её губы пахли вином… приятный
запах. — Нет нужды. Всё будет, у нас вся ночь для этого
впереди.