Кажется, не всё она знает. Или не все
связи между событиями – прошлыми, настоящими и будущими – нащупала.
Или информации не хватает... или событий. И, да, она затаится и
будет выжидать. А я... буду помогать, защищая нечисть... и
недонечисть. И давать повод убийце-охотнице продолжать делать своё
дело. А тётя Фиса, понаблюдав, заметив, обдумав – и состыковав
осколки мозаики, ибо со стороны виднее, – придёт к нужным выводам
и...
Плюс к этому замечательное
«однажды поймёшь», да. Когда я, успокоившись, пропустила
эту фразу через себя, присовокупив к «Верховная всё
знает»... Стало неуютно. И почудилось, что тёте Фисе что-то
обо мне известно – такое, что мне самой пока знать рано. Или не
положено. И она опасается, что это «что-то» может испортить её
наверняка сформированные планы. Я же воздух. Ветер. Но, кроме
планов Верховной, я могу успешно поломать и чужие. Это же мой
давний и хорошо натренированный навык – лезть, куда не следует.
Значит, быть посему. Вызов брошен – и
вызов принят. Но, какой бы я ни была «для дела сделанной», без
информации и знаний я никогда не работала и работать не собираюсь.
И пойду за ними. Даже туда, куда уже много лет боятся ходить все
ведьмы Круга, считая это самоубийством. И никакие тётины замыслы от
этого не пострадают. А уж потом... Когда разберусь, что к чему,
буду честно делать то, за что мне, собственно говоря, платят.
Определив планы на будущее, я
откинулась на спинку скамейки и смотрела в небо, пока не
закружилась голова. Ветер гнал по тёмному небу тонкие «перья», и в
облачных просветах вспыхивали яркие звёзды. И вскоре я перестала
различать движение облаков, и звёзды показались летящими
спутниками. Ну вот, почти оклемалась... Колдовское вмешательство,
конечно, ещё даст о себе знать, но позже. А пока...
Ветер донес шум мотора. Я
выпрямилась, прислушиваясь. Тормоза. Хлопанье дверей. Голоса.
Мама?..
Оставив на скамейке сумку и пальто
(вечер тёплый, бабье лето), я поспешила по аллее к парковке. А я-то
голову ломала, где её носит... А она, кажется, важную делегацию
встречала. Я быстро дошла до парковки и остановилась, выглянув
из-за клёна. Сердце дрогнуло и заколотилось с немыслимой силой.
Призраки. Из прошлого. Две штуки. А с ними – мама и очень странная
незнакомая девица.
Первым призраком был отец. Стоя рядом
с мамой, он продолжал спор, начатый в машине. Мама невозмутимо
внимала и уделяла причёске больше внимания, чем его пламенной речи.
Поправляла светло-русое идеально уложенное каре-«боб» и изучала в
зеркальце макияж. От мамы у меня только невысокий рост и худощавое
телосложение, а остальное, от синих глаз и вздёрнутого носа до
«взрыва на макаронной фабрике», отцовское. И я жалела о сходстве.
Неприятно видеть каждый день в зеркале... наблюдателя. Но однажды
работа стала для него важнее семьи. И бдеть за ведьмами, когда они
чужие, наверное, тоже стало легче. Преступит она закон, подпадёт
под наблюдательскую статью – и не надо переживать, что это кто-то
из твоих. Из бывших твоих. Последний раз я видела его, когда мне
исполнилось тринадцать лет, после Ночи выбора. Потом были
поздравительные открытки да подарки-посылки. Раз лет в пять.