– Дошло? – бросил на него пронзительный взгляд Аргенто, садясь
за стол. – Вот такой из тебя спаситель.
– Но... Но как же?! – пролепетал Рокко.
– А вот так. Наперед думать надо, а уж потом делать. Ну, друзья
дорогие, за Энрику Недоприговоренную!
– За Энрику! – подхватили «служанки», каждая из которых тоже
вооружилась бокалом. За стол они, правда, не лезли – стояли в
сторонке, всем видом выражая готовность услужить.
– Прошу прощения, синьор Боселли, – заговорил Нильс, который
единственный так и не притронулся к еде, – нам не вполне ясно,
какая же участь постигла Энрику Маззарини?
Рокко с неудовольствием покосился на палача. Вот ведь –
вцепился, будто клещ, и не оторвешь его никак. Колдун же охотно
принялся объяснять. Взял яблоко с блюда с фруктами.
– Это – Земля.
– А разве Земля не плоская? – тут же вмешался Ламберто.
Колдун окатил его презрительнейшим взглядом:
– Это мать твоя плоская была, как вобла, молотом отбитая. А
Земля – нормальная. Слушай, когда старшие говорят, а сам поменьше
рот раскрывай. – И Аргенто, отвернувшись от побледневшего жреца,
воткнул в яблоко зубочистку. – Тут мы, – пояснил он Нильсу и
воткнул другую зубочистку в другую сторону яблока. – А тут ваша
драгоценнейшая Энрика Маззарини. Поскольку до нового года тут еще
часов одиннадцать, метки на руке осужденной нет. Но она появится,
как только пробьют тамошние часы. Одновременно Энрика перенесется
сюда.
Нильс задумался. Рассеянно взял вилку.
– Значит, – начал он, – нам достаточно лишь подождать
одиннадцать часов, и преступница сама вернется в руки
правосудия?
– Ну разумеется! – воскликнул колдун и, лишь только Нильс кивнул
и положил в рот кусочек мяса, добавил: – Если, конечно, не выйдет
замуж. Тогда казнить ее вы права не имеете. Женщина с кольцом на
пальце не считается развратницей, доколе не изменит мужу. И, хотя я
искренне верю, что Энрика – самая блудливая скрипачка в мире, вряд
ли за неполный день в чужом городе она успеет не только выйти
замуж, но и изменить мужу.
Рокко не сводил глаз с Нильса, который решал судьбу Энрики
Маззарини.
– Остается лишь ввериться судьбе... – начал нерешительно палач.
Но его прервало гнусное шипение Ламберто:
– Так-то ты исполняешь клятву? Снова девушку пожалел? Ну-ну,
герр Альтерман, продолжайте.
Кулак Нильса сжался с такой силой, что вилка, угодив между
пальцами, переломилась в двух местах.