– Я могу отправиться вслед за ней, синьор Боселли? – тихо
спросил он, глядя в стол.
– Разумеется! – зевнул Аргенто. – Но только ты один, порошок
почти весь выгорел. И казнить ее там тебе нельзя.
– Почему? – нахмурился Нильс.
– Ай, солдатик, какой же ты большой, а глупый! – всплеснула
руками Аврора Донатони. – Меня вон тоже Дио телесностью не обидел,
а я и то понимаю: за что казнить, коли чёрной метки нет?
Нильс метнул на колдуна недоумевающий взгляд:
– И что мне там с ней делать?
– А я почем знаю? – не меньше изумился Аргенто. – Хочешь – делай
что хочешь, а не хочешь – не делай.
– Синьор учитель! – вскочил, покраснев от возмущения, Рокко.
– Молчать! – рыкнул на него Аргенто и повернулся к Нильсу: – От
женихов отбивай, что тут еще поделаешь. Выбрал дурацкую работу –
век дураком и быть.
К Нильсу обратился Томмасо:
– Синьор капитан, а может, ну его? Подождем, в самом деле...
– Нет, – покачал головой Нильс. – Закон должен быть соблюден.
Энрика Маззарини должна умереть.
– А кроме того, – вмешался Ламберто елейным голоском, – если
Энрика Маззарини ухитрится обмануть правосудие, вся колдовская
братия пойдет под суд за содействие. И новоявленная синьора Моттола
очень быстро вступит в права наследования.
В наступившей тишине сонно икнул Аргенто:
– Ну, так чего же мы ждем?
Энрика Маззарини, лучшая скрипачка городка Вирту, единственная
надежда своей разорившейся семьи, покачнулась и взмахнула руками,
чтобы не упасть. Открыла глаза и в недоумении огляделась, щурясь от
яркого солнца.
– Ничего не понимаю, – пробормотала она. – Должно быть, Рокко
напутал…
Вокруг, безмолвный и по-зимнему мертвый, высился лес. Ноги
скрипачки, обутые в чужие туфли – вот, кстати, забыла
поинтересоваться у «жениха», откуда у него столько женских одежек
по дому разбросано! – утонули в снегу по щиколотку. Энрика
поспешила выбраться на ближайшую тропу. Отряхнулась и вновь
принялась осматриваться.
Узнать местность не удавалось. Как Энрика ни вглядывалась, ни
вслушивалась, лес оставался лесом. Только покрикивала порой мрачная
ворона вдалеке.
Ладно, подумала Энрика, я не могла оказаться далеко от Вирту.
Каждый час на площади бьют часы – громко, отовсюду слышно. Надо
просто подождать, и…
Тут она содрогнулась и обхватила себя руками. Как же холодно! Не
успела толком согреться, и снова на мороз – так хуже всего. Жакет
этот не сильно помогает. К тому же, кажется, тут гораздо холоднее.
Энрика призадумалась, вспоминая полуденный морозец. Нет, вчера днем
было не так, совсем не так! Или, может, в городке, согретом
дыханием Дио, просто теплее, чем в лесу?