И вдруг в тишине, нарушаемой лишь голосами прохожих, послышался
отголосок мелодии. Не просто мелодии – Нильс признал знакомую руку
и устремился на звук. Ноги несли его на знакомую улицу. Музыка уже
стихла, но Нильс все шел и шел к тому дому, где прошло его детство
и юность, где прошла вся жизнь.
Вот еще два поворота, и качнется на цепях знакомая вывеска…
Нильс быстрой и бесшумной тенью метнулся в щель между двумя домами.
Впереди по улице показалась фигура стражника. Он шел, как хозяин,
озирающий владения, вертя пальцами одной руки копье. Копья-то им
зачастую и хватало, даже тупым концом обходились. Но из-за плеча
стражника торчал и ствол винтовки. Для совсем скверных случаев.
Таких, как, например, Нильс…
А ведь в прошлом году Нильс бы даже не посмотрел на этого
стражника, как бы тот раболепно ни кланялся. Противно. Сжался тут,
в какой-то дыре вонючей, как…
– Э, ты с какого района? – донеслось из глубины щели.
Нильс, даже не пытаясь развернуться в тесноте, повернул голову.
Его чуть не вырвало: на корточках сидел бездомный оборванец и
пожирал со шпаги поджаренную крысу.
– С этого, – буркнул Нильс. – Не ори, стражник идет.
– А мне по барабану, я человек честный! – Оборванец и вправду
принялся орать. – Ты чего тут в мое укрывище пролез, а? Пшел
отсюда!
– Да заткнись ты, недоумок! – зашипел Нильс, чувствуя, как его
прошибает пот. Положим, с одним стражником он совладает, а потом?
Не убивать же его, в самом деле… Вот незадача. И чего этот
разорался?
Впрочем, Нильс уже понимал, чего. И прежде чем успел развеять
заблуждение оборванца, почувствовал укол в плечо и услышал
истерический вопль:
– Помогите, попаданец!
Нильс выругался – грязная шпага проткнула ткань шинели и
оцарапала плечо. Что самое мерзкое, оборванец тут же отпрыгнул,
сжимая в одной руке шпагу, будто опытный фехтовальщик, а в другой –
обглоданную крысу. Идти за ним Нильс не решился – с улицы уже
доносился топот сапог. Ну, здорово… Придется играть роль до конца.
И Нильс выдернул из-под шинели пистолет. Как раз успел поднять его,
чтобы ствол уперся между глаз ошалевшего от такой неожиданности
стражника.
– Бах, – негромко сказал Нильс. – Копье уронил. Винтовку
положил.
Пистолет можно было и не доставать. Одного взгляда хватило,
чтобы стражник затрясся и намочил штаны. Этот взгляд вырабатывался
долго. И взгляд, и многое другое. Нильс как никто умел успокаивать
опасных незнакомцев – взглядом, кулаком, оружием. Чего уж говорить
о каком-то разъевшемся недотепе-стражнике, который и вовсе принял
его за одного из попаданцев.