Он наступал, широко разведя длинные руки, рот неестественно
широко открылся, так что слюна стекает по подбородку. Тело
испугалось до полусмерти, рвануло в сторону, однако, бледный был
намного быстрее, когти вонзились в спину, а потом, сразу же, на шее
сошлись десятки острых зубов. Я беззвучно кричал, пока моя
передвижная тюрьма пыталась вырваться.
///
И вновь я в молочной дымке. То тут, то там возникают неясные
фигуры, о чём-то говорят, приглушённое эхо метается из стороны в
сторону. Среди всего этого я уловил необычно чёткий голос:
— Эй! Есть тут кто-нибудь?
Я поспешил к нему, прошёл достаточно далеко, пока за молочной
дымкой не появился чёткий силуэт. Женщина стояла в тумане, высокая,
изящная, но лучше рассмотреть не удалось.
— Эй?
Она повернулась ко мне, повторила:
— Эй?
— Вы меня слышите?
— Не уверена. Возможно ты — ещё один голос в голове. Ты голос в
моей голове? Какой-то незнакомый.
— Я по обмену, из другой головы.
— Правда?!
— Нет. Вы знаете, где мы находимся?
Она молчала некоторое время.
— Я попадаю сюда, когда умираю, — сообщила незнакомка, — каждый
раз.
— Вы понимаете, что находитесь внутри «Нового Мира»?
— Да, разумеется! Меня сюда засунули… те люди. Я недавно
выбралась из пирамиды… Ты точно не голос в моей голове?
— Послушайте… как вас зовут?
— Лиззи. Но ты можешь звать меня Лиззи.
— Очень… приятно? Лиззи, где вы находитесь?
— В этой странной белой штуке, как и ты. Ой! В смысле, где я
нахожусь, когда не мертва?
— Да.
— Он держит меня в клетке, ставит какие-то опыты, и я раз за
разом у…
Дымка сгустилась и всё пропало.
Обоняние, осязание, слух. Я открыл глаза и почувствовал прохладу
земли под телом. Тусклый свет, серый туман, поросшие какой-то
зеленью надгробные плиты. Анкрец выбрал мне весьма унылое место
обитания. Как мелочно с его стороны.
Я приподнялся осторожно, замер, приготовился. Примитивный разум
вырвался откуда-то из глубин, но на этот раз я был готов и вцепился
в «панель управления» всем своим естеством. Нет, достаточно тебе,
субстанц, бездарно подыхать! Если я обязан чувствовать боль, то я
же и буду принимать решения! Пошёл вон, я смогу защитить и
обеспечить нас лучше, чем ты когда-либо мечтал!
Это было тяжело, сгусток примитивных инстинктов рвался снова всё
изгадить, снова сделать из меня зрителя, который мог лишь безмолвно
страдать.