— А вот это и в самом деле интересно,
— воодушевленно оскалился я, а затем отбил его клинок кинжалом и
ушел за спину барона. — Очень интересно. Я хочу учиться, но только
тому, что мне нужно.
— Щенок, — хмыкнул Эрдман. —
Пожарская, возьми дрын побольше, господин барон желает, чтобы ты
этому свинопасу люлей навешала.
— Это я с удовольствием, вам меня
уговаривать не придется, — с предвкушением сказала Екатерина,
выбирая двухметровую стальную палку. Мне же досталась арматурина
раза в четыре тяжелее моего кинжала. Пришлось взять ее посередине,
чтобы не ломать кисть из-за кривого баланса. А потом мне стало не
до смеха.
Надо ли говорить, что кинжал — вообще
не оружие для ближнего боя? Все равно что с кухонным ножом выходить
против вил или рогатины. Я вытаскивал схватки за счет ловкости,
скорости и опыта. Но одно дело — идеально сбалансированный клинок,
которым ты можешь и финт исполнить, и оружие противника отвести, и
пару уколов в секунду сделать, и совсем другое — тупая
неповоротливая металлическая палка.
Оказавшись в столь незавидном
положении, я держался только за счет аналогичных проблем у
Екатерины и собственных навыков. Принимать удар дрына, запущенного
из-за плеча, с центром массы где-то за метр от противника? О нет,
спасибо за предложение, но я как-нибудь без этого обойдусь.
К полудню мы оба совершенно
вымотались, Пожарская то и дело встряхивала руки, пытаясь
избавиться от боли в перетружденных кистях, что давало мне время
прийти в себя. Но девушка оказалась не так проста и в какой-то
момент, опять показав, что собирается отдыхать, резко бросилась в
атаку. Если бы я не сдерживался во время предыдущего боя — могла бы
и попасть.
Отпрыгнув в сторону, я легонько огрел
даму по заднице, после чего Пожарская, взревев от оскорбления,
бросилась в атаку. Потеряв остатки самообладания от обиды и
усталости, она махала стальной палкой, словно мельница, заставляя
меня отступать по кругу. А когда окончательно выдохлась, я поймал
ее удар на противоходе и, дернув за палку, заставил выронить оружие
на землю.
— Все. Не могу больше, — взвыла
девушка, рухнув на обгоревшую траву.
— Я думал, ты ринешься в последнюю
самоубийственную атаку, — хмыкнул я, отбрасывая ее оружие в
сторону. — У меня как раз оставалось несколько дружеских
пинков.
— Ой, да пошел ты… траву косить, к
остальным, — поморщившись, сказала Екатерина, но, когда я подошел и
протянул руку, чтобы помочь девушке встать, приняла ладонь. Не
сразу, правда, а спустя несколько секунд раздумий, явно
отразившихся на ее лице.