— Ты ведь шутишь? — удивленно
посмотрел на меня Николас.
— Да? Разве могут две с половиной
тысячи монет шутить или ошибаться? — в тон ему спросил я.
— Нет, пожалуй, не могут, —
отвернулся Николас, прикрыв царапину на шее ладонью.
— Вот и славно. Олег, друг мой, не
составишь компанию? А то я еще плохо ориентируюсь в здании
академии, — спросил я, забирая со стола все расписки, золотую
монету и кучу мелочи.
— С радостью, — ответил кучерявый. —
Куда хочешь сходить?
— В столовую, горло промочить, —
сказал я и перед выходом взглянул на класс бастардов. Кажется, хуже
быть уже не могло, но это же значит, что и падать дальше некуда. А
значит, мой путь ведет только вверх.
— О чем ты хотел спросить? — спросил
догадливый Громов, когда мы вышли в безлюдный коридор подвала.
— Да, о ерунде всякой, — улыбнулся я,
однако, прежде чем решил, с какого вопроса начать, до меня донесся
сдавленный крик. Звук шел не из воздуховода, а откуда-то из того же
коридора, где был наш класс. Что само по себе странно. Но главное —
это был крик боли, кого-то мучили.
Развернувшись на пятках, я немедленно
направился к источнику звука, а попытавшийся остановить меня Олег
лишь схватил воздух. Судя по его лицу, соваться туда, куда я шел,
не стоило, и вообще, это было решительно не мое дело. Но в этом
мире все было моим делом — и только мне было решать, во что
вляпываться.
— Ого, — едва слышным шепотом буркнул
я, дойдя до места истязания.
В зарешеченном окошке камеры, от
которой веяло холодом, я сумел разглядеть подвешенного к потолку
парня. Руки его были разведены в стороны, а по спине из порванной
кожи текли тонкие струйки крови. Чуть позади с плеткой стоял уже
знакомый мне «господин» Морозов. Рядом на коленях расположился один
из дуэлянтов, тоже голый по пояс. Похоже, сейчас они получали
заслуженное наказание.
— Значит, от дуэлей в присутствии
большого количества людей стоит отказаться, — сказал я сам себе,
вернувшись к Олегу.
— Ага, но это не совсем так, Ланс.
Дуэли разрешены, во время турнира академии и большого кубка, —
поправил меня Громов. — Да и в обычные дни, если это официальная
дуэль, одобренная ученическим советом и не запрещенная ректором. Ну
и разборки между высшими аристократами, куда уж без них. Но они
вообще никого не слушают.
— Похоже, тебе есть что мне
рассказать. Но давай начнем с самого начала, — улыбнувшись,
попросил я, когда мы вышли на первый этаж. — Зачем деньги
Пожарской, и какого черта она делает среди отбросов?