— Богатая, говоришь? — усмехнулся я,
четко представив тот краткий миг, когда все девушки уже встали
из-за стола. Нинэ, щедро сыпанув мелкие монеты, едва заметным
движением кончиками пальцев подхватила оставленный одной из подруг
золотой. При этом, хоть в ее тарелке и осталась еда, демонстрируя
аристократическую сытость обедавшей, на самом деле там были просто
грамотно раскиданы крохотные объедки.
Да, двух этих фактов не могло
хватить, чтобы полностью составить портрет новой знакомой, но я уже
представлял, с кем имею дело, — чувствовал родство душ. Но чтобы
окончательно убедиться в том, что встретил такую же лису в
курятнике, как и я сам, потребовал у Олега подробностей.
— Ну, она из старого французского
рода, бежавшего в Германию, а затем в Польшу, — нахмурившись сказал
Олег. — Вроде они сумели получить существенный земельный надел и
даже сохранить титулы. Правда, король польский — Генрих 17
Речистый, двоюродный внучатый племянник Людовика 16 Последнего —
вроде как не подтвердил их положения. Но, судя по ее поведению и
самостоятельности, все это лишь слухи.
— Слухи, — еще раз улыбнулся я.
Хороша, умудряется поддерживать статус маркизы при том, что за
душой не гроша, а дома не ждет ничего хорошего. Возможно, набивая
себе таким образом цену, она пытается выйти на более выгодный брак
или вовсе задумала что-то крупное. Надо внимательно к ней
присмотреться.
— И не холодно им? — спросил я,
кивнув на ожидавших сигнала официанток, стоящих чуть в стороне. —
Или это официальная форма?
— Все ради искусства, — возвышенно
сказал Олег и засмеялся. — Ты же знаешь правила — выйти живым из
академии может только сильный одаренный или аристократ. Обычно и то
и другое. Пока ты еще ребенок — есть шанс сбежать, но после
шестнадцати… в общем, если не получилось обрести достаточно сил,
или если род от тебя отказался, коли хочешь жить — останешься в
академии. Вот так — например.
Пытаются соблазнить учеников. Но сам
знаешь — забеременеть от аристократа так же проблематично, как
родить одаренного от обычного человека. Дар богов — штука редкая. С
каждым поколением он все слабей, и только препаратами и возвышением
можно добиться хоть какого-то прогресса, а они дороги.
— А что с парнями? — удивился я. — Ни
одного работника мужского пола не видел, разве что
преподавателей.