Когда новая аристократия вошла в
силу, она решила там и остаться. Двадцатый век, в моем мире ставший
временем двух мировых войн и глобальным прогрессом, здесь
ознаменовался лишь постоянными междоусобицами, резким падением
грамотности больших слоев населения и высокой смертностью.
Причина была элементарна — именно при
церквях большинство получало свое первое образование. А
христианская вера значительно пошатнулась под давлением старых
богов. Два десятка небожителей у всех народов назывались по-своему
и поклонялись им по-разному, но общие черты можно было легко
углядеть даже между китайскими и индейскими версиями. Однако богов
это не волновало. Главное — они БЫЛИ. И регулярно выясняли
отношения в мелких стычках.
Хотя мелкими стычками сложно назвать
вдруг начавший извергаться вулкан в давно уснувших уральских горах,
ураган, разрушивший Париж, или сорокадневное наводнение в Англии,
которое назвали новым потопом. Боги были объективной реальностью
этого мира. Как и их фавориты — архонты. А императоры и цари стали
проводниками реальной воли восседающих в небесах богов.
Получить дар богов хотел каждый, но
не каждый мог на это рассчитывать. В действительности — если у
твоих родителей дар был, а у тебя нет, то с большой долей
вероятности и не будет. Можно, конечно, принести жертву, достойную
богов. Или совершить невероятный подвиг, чем заслужить их внимание.
Но с каждым годом это становилось все труднее, и за последние
десятилетия насчитывалось всего несколько десятков случаев.
К тому же новая аристократия, имеющая
сильные дары, не дремала, вычищая площадку и безжалостно уничтожая
всех, кто проявлял неуважение или думал о том, чтобы затесаться в
их ряды. Как результат — деградация науки, отсутствие технических
прорывов и тотальная безграмотность обычного населения.
Единственным просвещенным
государством, во многом вынужденно, стала Франция, лишенная своих
одаренных. Именно ее паровые автомобили катались по дорогам, туда
бежали все недовольные и вольнодумцы. Но военная мощь соседних
Англии, Германии и Испании все равно оставались в разы больше.
Одного великого воздушного флота Британской империи хватало для
сдерживания технологического государства. Пока что.
Ведь французы рано или поздно дойдут
до ядерного оружия.
— Мы на урок не опоздаем? — спросил
я, когда Олег наконец выдохся, а еда перед ним окончательно
остыла.