‒ По тебе, бестия,
колокола звенят! Ложью твоею недовольные, отравленные твоими
чарами, колдун, они попадали сами, да всё равно звенят по тебе! ‒
мерзко разевая свой рот для очередного плевка словами, он
показывал, насколько в «плачевном» состоянии была стоматологии в
средневековье. Как-никак, у него отсутствовало больше половины
зубов, в то время как другая, остальная, была то жёлтой, то
коричневой, то чёрной (где как, уж не знаю даже, как он умудрился
так). Этот недалёкий мужлан, разумеется, поносил честь как
своего герра (в конце-то концов, это его наследник), так и,
что самое важное, самого Фридриха…
‒ Чары,
говоришь..? Колокола попадали… иная голова, которая чарам верит,
сама, что колокол… пустая! ‒ Лука, не выказывая своего страха (от
которого у него аж тряслись поджилки) подошёл к своему одноглазому
тёзке (по среднему имени), Фридриху, по прозвищу Большой Хрен, да
постучал ему, еле дотягиваясь своим кулачком, по голове.
Естественно, отзвук был звонкий, будто бы в его голове, вправду,
было пусто. Несмотря на лёгкий налёт театральщины, публике очень
понравился данный эпизод. И развлекающие мужчин женщины, и сами
пирующие воины, разумеется, заполнили весь зал оглушительным
смехом. Каким-то невероятным образом Фридриху удалось выйти
абсолютно сухим из воды, ещё и унизив своего оппонента.
‒ Ах ты, тварь!
Убью! ‒ разумеется, тот тотчас же рассвирепел, схватил свой меч, и
хотел было уже проткнуть бедного Фридриха, как вдруг споткнулся, не
справившись с «управлением» своего тела, приземлившись своим жирным
горлом на кромку своего же меча. Будь он менее усерден в его
затачивании, возможно, ему бы не пришлось барахтаться по полу,
пытаясь остановить быстрое истечение кровью, но, увы.
‒ Смотрите, люди! Этот человек,
который собирал меня убить, растянулся, переправляясь от пола к
праотцам! ‒ естественно, возбуждённый и воспалённый Фридрих,
подогретый реакцией толпы и бугая, решил тут же осмеять погибшего
столь бесчестным и глупым образом воина. Впрочем, тот был хоть и
ублюдком, но своим для остальных пирующих, так что все предпочли
смеху минуту молчания, чтобы почтить павшего (хотя он всё ещё
барахтался в луже собственной крови)…
‒ Фридрих, пускай
и ты не справился со своей задачей на отлично, но ты хотя бы
постоял за себя, не страшась даже самых опасных из моих людей,
защитив своё достоинство. Полагаю, хотя бы этим ты внушил моим
вассалам хоть капельку уважения к себе. Разумеется, уже этим ты
заслужил себе право владеть своей землёй, ‒ естественно, оставить
без награды своего наследника, пускай даже и конкретно так
нашкодившего ему, Вильгельм не мог. Скрепя сердцем, он выделил
Фридриху одно из своих небольших баронство, в котором было всего 3
деревни. Делать там, разумеется, особо нечего, никакой опасности
для его подопечного там, конечно же, нет, делай что хочешь, как
говорится, лишь бы законы не нарушал.