‒ П-подождите… ‒
делать этого ему, совершенно точно, не стоило, ведь теперь его
подчинённый, ранее всё же колебавшийся, теперь окончательно
укрепился в своей вере, что сложившаяся ситуация, в которой
подонок, подобный Каю, получает значительно лучшее жалование и
несравненно большие жизненные перспективы,
несправедлива…
‒ Ты хотел сказать
что-то ещё? ‒ нет, ему и раньше казалась чрезвычайно несправедливой
система, известная нам как сословное общество, однако теперь ему
вдруг стало «очевидно», что её необходимо либо разрушить на корню,
либо присоединиться к тем, кто извлекает наибольшую
выгоду…
‒ Извините, герр
Шульц… юный герр также велел мне передать вам «это», ‒ сразу же
после этих слов слуга протянул Шульцу свою крепкую руку с мешком
золота, гораздо большим того жалкого мешочка, что кинул ему
достопочтенный в качестве подачки. Естественно, «рыцарь», потеряв
всякое приличие, тут же выхватил оный из его рук. Довольный жалким
видом погрязшего в жадности и алчности рыцаря, слуга продолжил свою
речь ‒ этим подарком он выражает вам свою благодарность. Впрочем,
часть денег вы всё же вынуждены будете потратить на наёмников, так
как привлекать к засаде бойцов из замка вам строго-настрого
запрещено… ‒ впрочем, в обоих случаях лучшим союзником ему в этом
деле казался, как бы иронично это не прозвучало, Фридрих, подающий
большие надежды…
‒ Вот же идиот… да
на эти деньги же можно нанять целый отряд ландскнехтов! Странно,
правда, что он решил использовать динарии вместо талеров, но мне,
если честно, плевать, ведь они даже ценнее… ‒ по крайней мере, он
был всяко выше по своему положению, чем какой-то там рыцарь Шульц,
а также, по-видимому, вовсе не был обременён условностями общения
разных сословий. Кроме того, он был гораздо приятнее в общении,
пускай и у него тоже были свои «заскоки», так скажем. В частности,
любовь употреблять странные и непонятные слова на абсолютно
незнакомых ему языках, но об этом как-нибудь потом…
‒ На этом всё,
достопочтенный рыцарь Шульц. Теперь я вынужден покинуть вас, чтобы
не вызвать у юного герра подозрений своим долгим отсутствием… ‒
произнёс слуга, после чего, поклонившись в ноги Каю, аккуратно
обратился к лошади и, не вызывая суеты и не выказывая ни единого
признака беспокойства, рысью умчал в сторону замка.