Смывая в холодном душе пот и
испытывая невероятное блаженство от охлаждающих разгорячённое тело
струй, я невольно усмехнулся, вспомнив тот день, когда Айри впервые
позволила себе надеть в школу более короткую юбку и высокие гольцы.
Отец, как только её увидел, сделался мрачнее тучи, и казалось, что
он готов вот-вот взорваться громовым возмущением. Хорошо хоть
разбирающаяся в этом вопросе мама быстренько отвела его в другую
комнату и всё как следует разъяснила, отстояв право дочери на более
смелое проявление женственности. И хоть глава семьи с трудом, но
смирился, поворчав для отметки, ему всё равно приходилось проверять
границы своего терпения из-за никогда не унывающего деда, который
не уставал подкалывать его по этому поводу.
Покинув лезвитул, я направился
прямиком в лезвирий.
Место, где членами семьи
Карнэрглат ковалось духовное оружие.
Большое здание, построенное из
прямоугольных тёмных блоков, было внушительным и неизбежно
притягивало взгляд. Двустворчатые кованые ворота с поблескивающим
гербом ковената выглядели зловеще, а то и дело мелькающие в окнах
всполохи пламени вместе с тихо раздающимися скрежещущими звуками
добавляли этому месту мистической таинственности. Словно это вовсе
и не кузница, а храм древних богов, нетерпеливо ворочающихся в
ожидании кровавых подношений.
Задержав дыхание, я потянул за
кольцо и приоткрыл створку, тут же прищурившись от хлынувшего в
лицо жара, и юркнул внутрь. С гулким стуком массивная дверь встала
на место за моей спиной, и я некоторое время стоял на месте,
проводя дыхательную гимнастику и постепенно привыкая к высокой
температуре, царившей в кузнице. После этого оставалось лишь
стянуть одежду, сложить её аккуратно в шкаф, натянуть шорты, длиной
чуть выше колен, собрать волосы в шишку на голове и войти в главное
помещение лезвирия.
Глаза привычно защипало, а в
нос ударил запах дыма и металла. Круглый горн в центре кузни
переливался раскалёнными докрасна углями, медленно пожираемыми
огнём и отдающими свой жар стальным заготовкам будущих клинков.
Подойдя к нему, я улыбнулся, наблюдая за тем, как металл медленно
багровеет от пламенного дыхания, напитываясь его разрушительной
силой. С трудом оторвав взгляд от этого чарующего зрелища, я поднял
глаза на дедушку, что сидел, поджав под себя ноги и расслабленно
возложив руки на колени, на возвышенном постаменте по ту сторону
горна. Учтиво поклонившись ему, я прошел к стойке с инструментами у
стены, скользнул по ним оценивающим взглядом, а затем провёл
ладонью по рукояти массивного кузнечного молота. Восторженно
задержав дыхание, крепко сжал на ней пальцы и поднял, радуясь
солидному весу старого, но верного инструмента, на котором был
выгравирован наш герб. Поддавшись порыву, я поднёс его к лицу и
глубоко вдохнул, наслаждаясь столь родным запахом
железа.