Наталья скатилась с холма, не разбирая дороги, едва сообразив
найти не самый глубокий путь через низину. Густая грязь отчаянно
чавкала, а позади оставалась, пропаханная бионически
механизированными ногами, борозда. Взобравшись по склону и едва
показавшись над верхней, почти ровной частью холма, она замерла.
Перед ней, метрах в пятнадцати, одна из фигур, стоя на коленях,
склонилась над другой, распростёртой на серой земле.
Склонившаяся фигура действительно оказалась ненавистной сукой
Лючией. Забрало её шлема открыто, она странно внимательно смотрит
на лицо лежащего перед ней человека. В открытом проёме
бронированного шлема, Гвоздикина узнала Соколова. Глаза закрыты,
отросшая светлая щетина блестит в косых лучах раннего солнца. Под
носом у него засохший потёк крови. Тепловые и другие показатели
говорили, что он жив, но, похоже, без сознания.
Уронив свою импровизированную сумку, Гвоздикина внимательно
смотрела на них, пользуясь преимуществом военной оптики. Смотрела
не дыша. Ведь Лючия не просто так склонилась над Соколовым! Её
глаза сверкали, как виделось Наталье, каким-то хищным азартом, а
губы беззвучно вещали что-то, на незнакомом языке. Она склонялась
всё ниже, а когда её шепчущие, кроваво-красные губы замерли, и,
томно приоткрывшись, потянулись к Соколову, в голове Гвоздикиной
что-то оборвалось. Треснуло. Воспламенилось. Системы, отвечающие за
эмоциональное состояние, не работали и остановить это, мгновенно
вспыхнувшее, безумное, яростное, кровожадное, было нечем. Тело
стало легким, воздушным, взлетело со склона на вершину, как пёрышко
на ветру. Ноги сами рванулись по нетвёрдой земле, чавкая жижей в
башмаках и взметая позади ошмётки грязи. Юная «хризантема», очертя
голову, бросилась в атаку.
Гвоздикина прыгнула на Лючию с разбега, молча, метя обеими
руками в шею, надеясь свернуть голову ненавистной твари, одним
движением. Однако та заметила её, среагировала, вскочила и
встретила обеими руками, сгруппировавшись. Они вместе полетели
наземь кувырком, слетев с ровной площадки холма и покатились по
пологому склону. Наталья почувствовала, что недооценила своего
врага. Лючия оказалась намного крепче и сильнее обыкновенной
женщины. Нет, она, конечно, не могла тягаться силой с современным
военным киборгом. Но с первой же секунды сообразила втянуть голову
в плечи, когда поняла, куда тянулись пальцы Гвоздикиной. Скатившись
кубарем по грязному склону, сцепившиеся противницы с размаха
вкатились в низину, прокатились по засохшей, потрескавшейся корке и
плюхнулись в загустевшую грязь. Лючия оказалась снизу, а Наталья,
всё так же молча насела на неё и вцепилась в её шею. Бронекостюм и
сопротивление самой Лючии, схватившейся за запястья душащих рук, не
дали ей добиться своего. Но давить она не прекращала, чувствуя, что
броня в этом месте не монолитна и немного поддаётся.