— Отцепись ты от меня, вагина титановая!.. — прохрипела Лючия,
извиваясь в грязи и пытаясь сбросить с себя «хризантему».
— Сука-а-а!! — зашипела в ответ Гвоздикина, пытаясь получше
ухватить противницу за горло. Бронекостюм никак не давал ей
сомкнуть хватку, но она продолжала стискивать пальцы, вдавливая
голову Лючии в грязь.
Несколько долгих секунд продолжалась эта борьба. Кажущиеся
хрупкими пальцы Гвоздикиной давили, скребя сверхпрочную внешнюю
ткань бронекостюма. Лючия отчаянно рвала её руки в стороны, держа
за запястья, хрипя и всё глубже погружаясь в грязь. Поняв, что и
задушить эту неожиданно сильную, живучую, и сообразительную тварь
не получается, Наталья отдёрнула правую руку, замахиваясь. Она
метила кулаком в открытый проём забрала, в ненавистную, хитрую и
наглую рожу. Хотела вложить всю силу в это молниеносное движение,
впечатать кулаком прямо в нос, раскроить лицо так, чтобы лопнули
эти сучьи глаза. Она действительно замахнулась и ударила
практически мгновенно, в воздух взлетели брызги серой жижи с
рукава. Но и тут Лючия сразу же всё поняла и среагировала, успела
закрыть лицо бронированным предплечьем. Кулак, впечатавшись в
грязную броню, взлетел снова, и снова, и снова. Гвоздикина просто
яростно молотила противницу, надеясь пробиться через преграду,
вкладывая в удары всю кипучую злость. Та заслоняла лицо уже обеими
руками, пытаясь, крутя телом, лишить Наталью опоры и сбросить с
себя. Глухо рыча от ярости, «хризантема» схватила эти ненавистные
руки и силой разведя в стороны, примерилась ударить Лючию лбом по
лицу. И услышала где-то слева и сверху голос Соколова:
— Гвоздикина! — голос командира едва не сорвался, а Наталья тут
же испуганно замерла, не отпуская руки Лючии. Её горящий гнев в
одно мгновение превратился в страх и непонятный, но жгучий стыд. А
Соколов скомандовал, — отставить!
Пальцы сами разжались, выпуская скользкие от грязи,
защищённые бронёй запястья противницы. Лючия же, улучив момент,
снова закрыла лицо руками и тоже замерла, в ожидании.
— Цветочек?! Что ж ты делаешь? — выкрикнул Соколов, в его
голосе, Наталья услышала усталое возмущение, упрёк и что-то ещё, от
чего на душе у неё стало совсем плохо. Она резко вскочила и
попятилась, загребая ногами густую грязь. Руки повисли, как плети,
плечи ссутулились. Если бы только она могла заплакать...